Если судьба выбирает нас…
Шрифт:
Ешкин кот! Только этого мне не хватало…
Я, откровенно говоря, растерялся: «Что делать-то?»
Но рефлексы, вбитые в военном училище, не подвели.
– Ро-о-та! Нале-э-во! Ру-у-жья снять!
Гренадеры сняли оружие, приставив его к ноге.
– Слушай! На кра-ул!
Четко взяли на «караул» и на счет «три» изобразили равнение на приближающееся начальство.
Я же встал перед строем посредине и, дождавшись, когда генерал приблизился на положенные уставом восемь шагов, откозыряв, доложил:
– Ваше превосходительство! Десятая рота Московского восьмого
– Здорово, молодцы-гренадеры! – гаркнул генерал сиплым басом.
– Здра-ви-я же-ла-ем, ваш-прес-схо-ство! – проревел в ответ строй.
– Стремоухов, генерал для поручений штаба корпуса, – представилось мне начальство. – А это мой адъютант, – указал он на поручика-гусара. – Я направляюсь в штаб вашей дивизии с инспекцией по вопросам снабжения. А посему хотел бы задать вам несколько вопросов! Прямо здесь! Дабы избежать показных реляций со стороны ваших начальников. Отвечайте как на духу, прапорщик: как в вашем полку работает интендантство? Доставляет ли сено, овес, хлеб, сухари и прочие реестровые съестные припасы? Всего ли хватает? Как обстоит дело со снабжением военным снаряжением и огнеприпасами?
Я мысленно перекрестился и стал отвечать. Коротко и ясно. Мол, снабжают отменно всем необходимым, жалоб не имеется, и далее по пунктам. Чего мне скрывать-то?
Генерал слушал и кивал, а адъютант – записывал.
– Что ж, хорошо! Хорошо… – наконец произнес Стремоухов. – А что местные жители?
– Большинство покинули город, а немногие оставшиеся переносят наше присутствие смиренно и терпеливо, ваше превосходительство.
Адъютант прекратил писать, нахмурился и посмотрел на меня исподлобья.
– Понемногу привыкают? – переспросил генерал.
– Так точно, ваше превосходительство.
– Ну-ну… – усмехнулся в усы Стремоухов и махнул адъютанту: – Запишите: «Жители привыкают к нашим войскам» [71] .
– Благодарю, прапорщик, за краткий и обстоятельный доклад! Продолжайте движение! – И, повернувшись к строю, прогудел: – Благодарю за службу!
– Рады стараться, ваш-пре-схо-ство! – слаженно отозвались гренадеры.
Погрузившись в экзотический экипаж, начальство степенно удалилось в сопровождении конвоя, а я облегченно вздохнул!
71
За основу взят реальный случай.
Обошлось! Слава богу!
Когда мы наконец дотопали до города, Штрасбург напоминал растревоженный улей.
Причем в варианте худшем, чем в день прибытия штаба дивизии.
На ротной квартире нас встретил Лиходеев, сияющий как медный пятак по причине избавления от зубной боли.
– Здравия желаю, вашбродь!
– Ну что? Излечили тебя наши эскулапы?
– Про эскалопа не скажу, не знаю! – честно ответил фельдфебель. – А вот младший дохтур Бусаров – вылечил! Зуб выдрал да на память подарил!
– Вот видишь! А ты идти не хотел!
– Хто ж знал-то…
– А Казимирский где? – поинтересовался я, поднимаясь на второй этаж.
– Его благородие в штаб полка срочно вызвали. А зачем да почему – не знаю.
– Я – знаю! Генерал из штаба корпуса приехал. Мы его на дороге видели.
– Не к добру это, вашбродь! – нахмурился Кузьма Акимыч. – Видать, погонят нас скоро воевать. Кровь за Царя и Отечество проливать…
Появившийся спустя час ротный эту догадку подтвердил:
– Завтра выступаем!
11
Сумасшедший дом, характерный для сборов в поход, начался с раннего утра. Полк спешно свертывался, готовясь выступать. Единственным, что упрощало мою задачу по контролю и руководству процессом, было то, что здесь у нас не было полевого лагеря и большинство ротного имущества все время нашего пребывания в Штрасбурге так и оставалось в повозках.
Солдаты уже получали сухие пайки, когда пришел приказ к парадному построению на ратушной площади города.
– Черт знает что! – выразил свое отношение к воле начальства Казимирский.
И вот весь полк стоит выстроенный поротно по периметру площади. В центре квадрата под знаменем дивизии расположилось начальство: начальник нашей славной 3-й гренадерской – генерал-лейтенант Владимир Иванович Малинка, офицеры штаба и уже знакомый мне «генерал для поручений» Стремоухов.
Перед ними, напротив строя первого батальона, наш командир Николай Генрихович Беренс с офицерами и полковым знаменем.
Играет оркестр…
У меня возникла стойкая ассоциация с парадом на Красной площади. Не хватало только министра обороны на открытом лимузине, Мавзолея и традиционного «Гав-гав-гав! Ура-а-а-а-а!», которым участники парада отзываются на приветствие.
К слову о Мавзолее.
Торжественную речь нам толкнули и без использования этого архитектурного излишества. Сначала начальник дивизии, а потом и генерал-порученец. Особенно тяжко было выслушивать последнего оратора.
Сразу вспоминался фильм «Карнавальная ночь» и сакраментальная фраза: «Коротенько. Минут на сорок…»
Он говорил напыщенно и многословно, но настолько пафосно-туманно, что смысл сказанного терялся в славословиях.
К тому же я стоял довольно далеко от точки вещания, и до меня долетали только невнятные обрывки фраз. А в остальном торжественное выступление свелось для меня в выслушивание монотонного «бу-бу-бу», от которого клонило в сон.
У меня вообще с детства идиосинкразия [72] к подобным мероприятиям. С тех пор, как съездил в пионерский лагерь.
72
Медицинский термин. Болезненная реакция, возникающая у отдельных людей на раздражители, которые у большинства других не вызывают подобных явлений.