Если так рассуждать... (сборник)
Шрифт:
Я не спеша опустился обратно в кресло.
— Нет, сегодня принимать никого не буду. Надо отдохнуть, прогуляться по городу…
— Слушаюсь. Как угодно-с… — бармен, кланяясь, попятился к двери.
— Да брось ты это сюсюканье! — раздраженно сказал я. — «Угодно-с», «в приемной-с»… надоело!
— Так точно, брошу! — вытянулся Уинстон. — Будет сделано!
Я внимательно посмотрел на него и понял: да будет. Такой сделает. Все что прикажут.
Черт меня дернул пойти
Теперь, когда все позади, совершенно ясно: останься я тогда в номере отеля «Тихий уголок», ничего не изменилось бы — все было предусмотрено заранее, рассчитано, спланировано. Десятки раз задавал я себе этот вопрос, и десятки раз отвечал сам себе: нет, ты не мог повернуть ход событий. И все-таки… Может быть, все пошло бы по-другому, останься я тогда в номере с кроватью под балдахином? Может быть, может быть… Но я ушел.
И опять агатовый лимузин неотступно следовал неподалеку. Только вместо Эрнесто за рулем сидел бармен, а еще двое дюжих молодчика разместились на заднем сиденье.
Рука, задетая во время кислотного дождя, поджила. Старую куртку сменил строгий костюм. Мафиози обязались через пару дней доставить корабль, куда мне будет угодно. Надеюсь, понятно, почему я вновь ощутил себя беззаботным туристом, проводящие отпуск на чужой экзотической планете.
Собственно, особой экзотики вокруг не было. Сильное впечатление осталось, пожалуй, лишь от Главного хранилища, располагавшегося все на той же площади рядом со зданием Главэкономупра.
Колоссальный бетонный куб, каждая грань которого равнялась доброй сотне метров, подавлял все вокруг. Ни единого окна, украшения или плаката не нарушало глухую монотонность бетона. Это было олицетворение надежности, незыблемости, государственного порядка.
Я поманил машину пальцем и спросил у подскочившего Уинстона, где тут вход. Оказалось, что в хранилище ведет туннель, проложенный глубоко под землей и соединяющий здание с Горэкономупром — Городским управлением по осуществлению 100-процентной экономии, если говорить точнее.
— Экие строгости, — заметил я. — А что там хранится-то? Деньги? Драгоценности?
— Что вы, сударь, — ответил Уинстон (он значительно осмелел с того момента, как стал моим телохранителем). — Здесь денег нет. Здесь Отчет.
— Отчет? Это о чем же?
— Говорят, обо всем. Мы не лезем в эти дела. Вот если бы тут были деньги, драгоценности, — ух, мы бы их бы!..
И он показал руками, как они бы их бы.
Я не стал ломать голову над чужими загадками и поинтересовался, нет ли тут поблизости музеев.
— Я понимаю, — с восхищением сказал Уинстон. — О, я прекрасно понимаю вас, сударь. Картины сейчас в цене. Но все они увезены в Центр. Их судьбой занимается комиссия по экономии, так что… Скоро совсем нечем будет поживиться в этом проклятом городишке!
Мы двинулись дальше — я по тротуару, Уинстон с молодцами по дороге. Мимо тянулись здания, выдержанные в таком же спартанском
Впечатление оживляли витрины. Но я уже знал их фальшивую изнанку, и немудрено, что через часик-полтора меня охватила невыразимая скука.
Я повернулся к машине, чтобы отбыть обратно в отель, как вдруг заметил на другой стороне улицы знакомую всклокоченную шевелюру. Это был Кун. Господи, я совсем про него забыл!
— Дружище! — закричал я. — Как здорово, что я вас встретил!
Александр оставался верен себе. Цепко оглядев мой новый костюм, черный лимузин, бармена и молодцов на заднем сиденье, он мгновенно оценил обстановку и спросил со знакомыми саркастическими нотками в голосе:
— А вы уверены, что не ошиблись? Меня, знаете ли, частенько путают…
— Александр, ну как вам не стыдно!..
— Мне? — сказал Александр, подняв бровь.
— Ну-ну, молчу, молчу… — мне стало неловко за свой цветущий вид, и я затащил друга в ближайший ресторанчик.
По настоянию Уинстона сели в отдельном кабинете. Бармен дежурил у дверей, одни из молодцов в коридоре, а другой на улице. Из соседнего зала доносились оживленные голоса. Но коридору то и дело пробегали официанты. Обстановка для дружеской беседы была явно неподходящей. Александр ел мало, отмалчивался и хмуро посматривал в сторону Уинстона. Улучив момент, когда бармен отвернулся, я шепнул:
— Знаете его?
— Приходилось, — неопределенно ответил Кун.
— Теперь он мой телохранитель! — не удержался я от хвастовства.
— Вот как? Поздравляю…
— Вы зря иронизируете, — обиделся я. — Получилась забавная штука. Дело в том, что меня пере…
— Стоп-стоп, не. надо ваших секретов! — предостерегающе поднял руку Александр. — Боюсь, с ними мне трудновато будет добраться до своей «норы». Кстати, вы не сообщили им, где я живу?
— Да вы что?!
— Ладно, не обижайтесь. Сейчас таким, как я, приходится держать ухо востро.
Обед закончился в молчании. И только на улице, шагая рядом впереди неотступного лимузина, мы сумели поговорить по душам.
— Я вам все расписал по пунктам, — горячился Кун. — Как вас занесло в подвальчик?
— А куда мне было деваться? Рубенса нет, город чужой… Да еще этот, с семечками привязался. Что за чертовщина у вас тут происходит?
— Что именно вас интересует? — осведомился Кун.
— Да все! В газеты заглянул — голова кругом! Борьба за экономию, почему-то 100-процентную, контрабандные подсолнухи, теперь вот Отчет какой-то… Объясните!