Если только ты
Шрифт:
Эта последняя мысль — единственное, что удерживает меня от взрыва после того, как я слишком долго сдерживала своё раздражение.
Я смахиваю едва не навернувшиеся слёзы и заставляю себя улыбнуться племяннице. Аппетит пропал, я отодвигаю тарелку с недоеденной едой в сторону, затем придвигаю поближе книжку-раскраску с покемонами.
— Какого цвета щёки у Пикачу, Линни?
Когда она отвечает мне, а я заполняю эти круги ярко-вишнёвым цветом, комната вокруг меня успокаивается, и в нашем семейном мире восстанавливается предсказуемый порядок.
По крайней мере, я полагаю, что моя семья видит это именно так.
Я же, с другой стороны, даю
* * *
Как оказалось, легче сказать, чем сдержать это обещание. В последние пять дней, прошедших после неудачного семейного ужина, в перерывах между тренировками, общей физической подготовкой и перечитыванием моей любимой любовно-фантастической серии, я пыталась — безуспешно — понять, что же будет дальше.
Я хочу, чтобы люди воспринимали меня по-другому, но как мне этого добиться? Я знаю, что внутри я изменилась. Но когда я смотрю на своё отражение в витрине магазина недалеко от моей квартиры, я сталкиваюсь с тем фактом, что внешне я действительно совсем не изменилась.
И это чертовски раздражает, учитывая то, как сильно я выросла даже за последние несколько лет. После выпуска из КУЛА прошедшей весной, после ускоренного трёхлетнего обучения, благодаря моим оценкам и спортивной стипендии, я стала как никогда независимой. Я старательно просматривала предложения по недвижимости и абсолютно самостоятельно нашла солнечную квартиру-студию, от которой совсем недалеко идти до пляжа. Я выбрала своего агента, не спрашивая совета ни у кого, кроме Фрэнки — но она сама работает в этой сфере, так что это был профессиональный совет. Я попала в стартовый состав национальной женской сборной по футболу, затем подписала контракт с лос-анджелесской командой «Энджел Сити». Я даже наконец-то получила водительские права после часов практики за рулём любимой колымаги Вигго, Эшбери.
И я всё равно выгляжу как тихая, неловкая девочка-подросток, которая оставила кошмар старших классов ради онлайн-обучения и больше не возвращалась. Девочка, которая сидела на задней парте, на крайнем сиденье на каждой лекции, не желая быть увиденной или вызванной, поскольку выразительно говорить с ходу — не мой конёк, и когда ко мне прикованы взгляды, я делаюсь красной как помидор (если только это происходит не на футбольном поле).
Я наблюдаю за своим отражением, пока у меня вырывается тяжёлый вздох. А потом моё внимание привлекает ликование толпы. Повернувшись на звук, я замечаю ресторан с открытой террасой, где по телевизору показывают повтор самых ярких спортивных событий, и вижу, как стадион Доджер взрывается при виде хоум-рана, а потом запись переключается на ведущих в их студии. Налетает вечерний августовский ветерок, донося запах горячей солёной картошки фри.
Мой желудок урчит, напоминая мне, что я сегодня не ела со времени тренировки. Может, еда в желудке поможет стимулировать креатив, придумать первый шаг в том, что я решила назвать проект «Зигги Бергман 2.0».
В уголке террасы ресторана есть маленький столик за двоих, на который падает вечернее солнце, и я прошу администратора посадить меня за него. Усевшись, я просматриваю меню, после чего выбираю сэндвич с курицей на гриле и порцию картошки фри. В последний момент я заказываю ещё алкогольный клубничный молочный коктейль.
Наполовину расправившись с алкогольным молочным коктейлем и уже давно умяв сэндвич с курицей, я провожу долькой картошки по луже
Однако я слегка навеселе.
Это единственное объяснение тому, почему вид Себастьяна Готье по телевизору, в полной хоккейной экипировке скользящего по льду, заставляет меня быстро и жарко покраснеть.
Алкоголь всегда вызывал у меня румянец. Просто так совпало, что жар от алкоголя в молочном коктейле вот именно сейчас прилил к моему лицу, когда программа спортивных новостей начала освещать впадение в немилость хоккейного феномена Себастьяна Готье.
Не отрывая взгляда от экрана, я подношу ко рту дольку картошки фри, но медлю, наблюдая, как Себастьян петляет между своими оппонентами, держа шайбу так вплотную к клюшке, что она кажется приклеенной. Я наблюдаю, как он пасует Рену, который делает ложный манёвр, замечает их товарища по команде, Тайлера Джонсона, который срезает к голу, передаёт ему шайбу, затем ликует, когда они забивают. Даже зная, что это повторы, даже понимая, что я помнила бы, если бы Рен пострадал от этого, я невольно напрягаюсь, когда вижу, как болван из другой команды безжалостно высоко замахивается клюшкой в лицо моему брату, но Себастьян чертовски быстро подъезжает и отталкивает парня назад. Но он недостаточно быстр, чтобы самому избежать удара. Клюшка ударяет Себастьяна по лицу, и его голова откидывается назад.
Ломтик картофеля выпадает из моей руки, со шлепком приземляясь в кетчуп на тарелке. Я смотрю, как из носа Себастьяна течёт кровь, когда он с силой толкает парня, затем бормочет что-то сквозь капу, что провоцирует болвана, и тот начинает замахиваться кулаком на Себастьяна. Собирается толпа игроков с обеих сторон, перерастая в эпичную драку, которой Себастьян избегает лишь потому, что мой брат хватает его за шиворот и дёргает назад.
Моё нутро бунтует при виде густой алой жидкости, текущей по лице Себастьяна. Я отталкиваю тарелку с картошкой фри и кетчупом и подавляю волну тошноты, пока ведущие говорят о напавшем игроке, который заработал репутацию человека, склонного к такой грязной игре. Они говорят о нём вместе с Себастьяном, подмечая, что Себастьян тоже всегда в самой гуще таких потасовок.
И всё же. Разве они не видят то, что видела я? Человек вступился и защитил того, кто важен для него? Похоже, нет, поскольку они продолжают говорить об его недавней аварии и сломанной ноге. Они называют его эпитетами, которые составляют фундамент его ужасной репутации: беспечный, чинящий проблемы, плохой парень.
Плохой парень.
Меня накрывает озарением, над головой загорается мегаваттная лампочка.
Теперь моё нутро бунтует ещё сильнее, но на сей раз не от тошноты, а от предвкушения. Моё сердце гулко стучит, пока я бросаю наличку на сумму вдвое больше стоимости моей еды, встаю и спешно выхожу из ресторана.
Адрес Себастьяна получается найти благодаря быстрому поиску в интернете. Как и остальная команда, он живёт на Манхэттен-бич и достаточно мелькал в новостях, чтобы адрес его дома не был секретом. Я вбиваю его в приложение карт, убеждаюсь, что иду в нужную сторону, затем начинаю быстро шагать по тротуару, направляясь в последнее место, где меня могли бы ждать, тем более без предупреждения.
Возможно, это самая глупая и абсурдная вещь, что я когда-либо сделала. А может, это абсолютно гениальное решение. Но я отказываюсь позволять неуверенности остановить меня. Наконец-то у меня появилась идея для проекта «Зигги Бергман 2.0».