Если ты, то я
Шрифт:
– Я уже гадала, что с тобой приключилось, – сказала Митци.
Я облегченно выдохнула. Она думала обо мне! Как приятно было снова услышать ее голос; может быть, теперь наши отношения снова наладятся.
– Мне звонила Элла Айснер.
На том конце раздался звенящий звук, как будто тарелка упала в раковину. И тишина.
– Тебе звонила Элла Айснер? – переспросила она наконец. – И что сказала?
Я доложила, что Элла хочет купить Умницу, потом назвала цифру.
– Что? – завопила
Я растерялась.
– Э… не знаю. На той неделе…
– Это случилось на прошлой неделе, а ты сообщаешь мне только сейчас?
– Я… я была занята. Мне надо было подумать.
– Чем ты могла быть занята? Торчала в своем захолустье?
Я нахмурилась. Может, так оно и было, но мне не понравилось, как Митци это сказала.
– Она сначала должна была позвонить мне, – заявила Митци. – Я твой операционный директор. Я устроила эту встречу. Ты должна была подключить меня к разговору.
– Я не подумала, – хмурясь, ответила я, – и очень удивилась.
Митци вздохнула:
– Ну, что сделано, то сделано. Какой смысл теперь переживать.
Я представила, как она ходит по своей комнате с маской на лице и со стаканом зеленого сока в руке.
Стоило ли сообщать ей прямо сейчас, что я собираюсь отказаться от предложения? Я долго репетировала перед зеркалом, пробуя разные интонации, но сейчас, когда появилась такая возможность, вдруг испугалась.
– Ты должна немедленно вернуться, – сказала Митци, прежде чем я открыла рот. – Мы проконсультируемся с моими юристами и назначим встречу с Эллой, чтобы спланировать дальнейшие шаги.
– А разве не надо сначала все обдумать?
– О чем тут думать? – удивилась Митци.
– Много о чем.
– Ну, конечно, мы договоримся насчет денег и условий.
Я затихла.
– Почему ты молчишь? – с подозрением спросила Митци. – Почему не радуешься?
– Я просто думаю…
– Сколько можно думать? У тебя была целая неделя на раздумья, ты и так непростительно долго помалкивала на этот счет. И хочешь еще подумать?
– Это серьезный вопрос.
Длинная пауза.
– Но мы же согласимся, да? – В голосе Митци внезапно прозвучала озабоченность.
Ее «мы» взбесило меня. Но почему? Митци была моим операционным директором. И имела полное право говорить во множественном числе?
– Не знаю, – сказала я. – Умница – моя. Я всегда представляла, что буду сама руководить компанией, занимающейся ее разработкой.
– Кому охота руководить компанией? – фыркнула Митци. – Управление, контакты с людьми, пресс-релизы, кадровые перестановки. Зачем возиться с этим самой, когда можно получать только удовольствие, генерируя идеи и продавая их большим компаниям, которые будут решать за тебя все организационные вопросы? Кому это нужно?
– Мне, – тихо ответила я.
Митци вздохнула.
– Для начала просто возвращайся. Мы встретимся, обо всем
Я кивнула, радуясь, что она не обиделась.
– Хорошо.
глава_23
Мне хотелось рассказать всем о предложении «Вилбо» – пусть знают, что я не просто знаменитость на час, а серьезный человек, Основатель. Но написать об этом в соцсети я не могла. Пока нет. Поэтому вместо новости опубликовала тизер – фото моих губ крупным планом, к которым я прижимала палец с наманикюренным ногтем, словно говоря: ш-ш-ш. Подпись под снимком гласила: «Ждите больших новостей!»
– Ну и что это за новости? – спросила меня Амина за завтраком.
– Пока не могу сказать.
– Тогда зачем писать?
Я пожала плечами:
– Это способ поделиться информацией, когда не можешь раскрыть подробности.
Амина закатила глаза:
– Я знаю, что такое хвастовство онлайн. Просто не думала, что ты тоже в это втянешься.
– Это не хвастовство, – проговорила я, начиная раздражаться и не понимая, почему она цепляется ко мне в первый же учебный день.
– Как скажешь, – вздернула бровь Амина.
Я не успела произнести ни слова в свою защиту, потому что пришло сообщение от Митци.
>В «Вилбо» через час. Даже не упоминай про уроки. Мы встречаемся с Эллой
Я отодвинула тарелку с хлопьями.
– Мне надо идти.
Амина даже не спросила, куда я собралась. То ли догадалась, что это имеет отношение к Митци, то ли ей было все равно.
Встреча проходила в том же конференц-зале, что и в прошлый раз. Мы с Митци сидели по одну сторону длинного стола, Элла – по другую. Она предложила мне миллион двести долларов за Умницу и возможность работать в «Вилбо» в качестве консультанта.
– Консультант, – проговорила я. – Что конкретно это значит?
– С тобой будут советоваться относительно развития и ребрендинга, – объяснила Элла. – Ты также сможешь предлагать команде свои идеи. При этом необязательно работать полный день. Оплачиваться будет не только затраченное время, но и твоя экспертная оценка.
– А что значит ребрендинг? – спросила я.
– Есть вероятность, что оформление Умницы изменят. Мы хотим, чтобы она стала узнаваемым продуктом «Вилбо» и встроилась в линейку товаров компании.
Это мне не понравилось. Что они сделают с Умницей? И станут ли реально прислушиваться к моему мнению? «Предлагать команде свои идеи» не значит влиять на решения. Получается, мне заплатят за то, чтобы я сидела там и наблюдала, как Умницу разберут на составные части, а потом сложат из нее что-то совсем другое?
– Давайте поговорим о цифрах, – вмешалась Митци. – Миллион двести – слишком мало. Мы все знаем, что за ИИ – будущее. Нам также известно, насколько сложно найти настоящую нейросеть, а не прикрывающийся блестящей вывеской обычный поисковик.