Если ты знаком с колдуньей
Шрифт:
Мальчишки внезапно оказались окруженными со всех сторон огромной возбужденной стаей охотников за автографами, размахивающими желтыми обложками комиксов и плакатами из кинофильмов.
— Презираю глупых поклонников всяких знаменитостей, — ворчит мальчишка с тележкой и, бросив через плечо презрительный взгляд, сворачивает за угол. Тележка его скрипит и постукивает перед ним.
Фрэд ставил автографы на комиксах и плакатах, на гипсовой повязке паренька со сломанной рукой, на значках с Бэтмэном, даже на лысине одного пожилого поклонника Супермена.
Проходит
Фрэд массажирует кисть руки. Пальцы одеревенели от усталости: даже суперсила имеет предел. «Теперь я понимаю, что значит быть знаменитым. Ничего хорошего». Он развязывает фонарный столбик и немного выправляет его.
— В следующий раз я тоже попробую стать супергероем, — объявляет Дэвид. — А может быть, Джокером.
— В следующий раз? Ты забыл? Мы не сможем теперь измениться!
— Попробуй посмотреть на последнюю страницу рентгеновским взглядом, — предлагает Дэвид.
Он наклонился к своим ногам за книгой. Она исчезла.
ГЛАВА 4
— Тот мальчишка! — закричал Дэвид. — Он, должно быть, украл ее! И сдаст в макулатуру!
Фрэд содрогнулся. Он отвлёкся, было, от мыслей об их бедственном положении, но теперь они снова заполонили сознание. Приятно побыть в роли Супермена пару часов. Но быть героем всю свою жизнь — это кое-что другое.
Они ринулись за угол. Улица пустынна. Ни единого следа их врага.
— Опоздали, — вздыхает Фрэд. — Теперь только собака-ищейка сможет взять след.
Дэвид смотрит на длинную улицу: сотни домов и нет гарантии, что мальчишка живет в одном из них. Он может быть забрел сюда совсем из другого района.
— Собаки-ищейки, — задумывается он. — Они могут найти кого угодно. Даже спустя несколько дней. У них прекрасное обоняние.
Он поворачивается к Фрэду.
— Есть в комиксах что-нибудь про нос Супермена?
— Нос? Что ты имеешь в виду?
— Слушай, у него рентгеновское зрение, слух такой, что он может услышать, как гудит муха в соседней деревне. Может быть, у него и обоняние такое же, как и все остальное?
— Можно попробовать. — Фрэд двигает ушами.
И зеленеет. Нос тоже оказался сверхчувствительным. И Фрэд ясно понимает, почему Супермен никогда не пользуется обонянием, чтобы отыскать своих врагов.
Теперь Фрэд улавливает запахи всех собачьих отметин, каждого протухшего яйца или заплесневелого хлеба. В трех милях отсюда какой-то фермер разбрасывает навоз и неодолимая вонь заставляет Фрэда зажать нос.
Рядом с фермерским трактором лежит собака. Она наверняка пропустила свою ежемесячную помывку.
— Я не могу этого вытерпеть, — задохнулся Фрэд. — Запахи слишком сильные.
Он яростно задвигал ушами и ароматы постепенно
— Ни за что опять, — клянётся он. — Это слишком ужасно.
— Жаль, — отвечает Дэвид. — Значит надо придумать что-то еще.
— Не обязательно преследовать его, — сказал Фрэд. — Нам надо только узнать, куда он шел.
Голова Фрэда была на удивление ясной и, казалось, была полна самых умных мыслей. Таких, которых он прежде и не держал в сознании. Фрэд решает, что раз его тело увеличилось в размерах, может быть, и мозги тоже выросли.
— Мальчишка собирал старую бумагу. Он где-то должен продавать ее. Нам нужно быть там раньше его.
— Макулатурная фабрика! — восклицает Дэвид. — Ну, конечно!
Он хлопает Фрэда по ноге, потому что не может дотянуться до плеча.
— Ты гений, Фрэд!
Из уст Дэвида такую похвалу было трудно заслужить, так как он считал себя умнее многих своих товарищей. Но Фрэд не чувствует гордости: он знает, что гений Супермен, а не он. Как только произойдет обратное превращение, его способности, наверное, бесследно улетучатся.
Фабрика по переработке макулатуры давно уже была современным предприятием, но многие жители городка, по привычке, оставшейся с прошлого века, называли ее бумажной мельницей.
Там всё ещё стоит заброшенная мельница, заросшая темно-зеленым мхом и цветущими травами, но она никогда не закрутится снова. Бумагу теперь изготавливают на огромной, заполненной грохочущим оборудованием, фабрике.
«БУМАГА ХАРЛОУ, — извещает большая слегка проржавевшая вывеска, — НРАВИТСЯ ПЕЧАТНИКАМ!»
Красная стрелка на картинке, изображающей стопку бумаги, показывала на боковой вход. Дверь с надписью намного меньших размеров была полуоткрыта:
«ВЫ ТОЖЕ МОЖЕТЕ УЧАСТВОВАТЬ В СПАСЕНИИ НАШИХ ЛЕСОВ! МЫ ХОРОШО ПЛАТИМ ЗА МАКУЛАТУРУ!»
Они входят внутрь. Кучи старой бумаги высятся до потолка. Тут же несколько контейнеров с изношенной одеждой, порванными шторами и другими тряпками.
Какой-то мужчина стоит возле огромных весов.
— Бумага или тряпье? — спрашивает он скучным голосом.
Дэвид разводит руками.
— Ни то, ни другое. Мы просто хотим…
— О, вы пришли на экскурсию. Она только что началась. Если поспешите, то нагоните их в соседнем зале. — Он раскрывает дверь. — Идите прямо на голос Тима, — усмехается мужчина. — Он у него довольно громкий.
Машины, похожие на гигантских насекомых, разместились в плохо освещённом помещении. Они жуют и кусают бесконечный поток бумаги. Струи вылетают из чёрных пастей с вращающимися ножами.
Дэвид и Фрэд пробежали мимо бурлящих бассейнов с зеленоватой жидкостью.
Грохот оборудования усиливается до раскатов грома, но голос Тима ещё громче. Они, наконец, обнаруживают его рядом с измельчающей машиной величиной с небольшой коттедж. Он размахивает руками и подпрыгивает. Маленькая группа очумелых бизнесменов с изумлением смотрит на него.