Если завтра случится
Шрифт:
Если коротко, моя жизнь в столице в первый год была просто отвратительной. Деньги то удавалось заработать, то нет. Со съёмной квартирой дела обстояли также. Когда было чем платить, снимал. Когда нет, скитался по улицам, как бродяга. В холод, кстати, — такой себе вариант. Да и вообще, бомжевать, честно говоря, стрёмно. Где я только не ночевал… В церкви, на складах, стройке, у мутных знакомых, тупо на улице.
Всё изменилось летом. Меня и ещё троих мужиков кинули на бабки. (Я тогда как раз на стройке пахал).
Помню, как попрощался с мужиками, забрал вещи и двинул в парк Горького. Сидел на лавочке, проклиная всё на свете, и слушал, как местные студенты-музыканты исполняют хиты группы «Звери».
Там-то мы и пересеклись с Маринкой Швец. С той самой Маринкой, с которой вместе росли в детском доме.
Она окликнула меня, а потом как заверещала… Налетела с объятиями, поцелуями и визгом. Видно было, что искренне обрадовалась. Да я и сам офигел. Совсем не ожидал встретить в этом многомиллионном муравейнике человека, с которым провёл свой пубертат.
Маринка бросила девчонок и отправилась гулять со мной. Перекусили в уличной кафешке. Разговорились.
Она рассказывала о своей жизни в столице. Я же в большей степени молчал и просто слушал. На вопрос почему со мной спортивная сумка, ответил, как есть. Что жил на строительном объекте и что когда с зарплатой нас кинули, свалил оттуда, поскольку не было смысла оставаться.
— А давай ко мне, Дань? Раз тебе пока жить негде, — предложила она, недолго думая.
Вот с тех пор я и живу в двухкомнатной квартире, территориально расположенной в САО.
Тихий, спокойный район. Рядом парк и пруд. Квартирка небольшая, но уютная. В одной комнате спим мы с Маринкой, в другой — Яна и Катя, подружки Швец.
— Дань, ты голодный? Есть будешь? — приоткрыв дверь, спрашивает Катя.
— Не откажусь, — отрываю взгляд от телефона.
— Ну пошли, — зовёт меня она. — Я погрела и первое, и второе, щас ещё блины печь буду, к чаю.
Первое. Второе. Блины.
Мне дважды повторять не надо. Минута — и я уже на кухне. Готов набивать желудок.
— Садись. Вот супчик и хлеб, — Катя ставит передо мной тарелку. — Приятного аппетита!
— Спасибо.
— Та за что, — отмахивается и возвращается к плите.
— Капец, духотища, — Яна стаскивает с себя сарафан и, забросив его в корзину для грязного белья, подходит к окну.
— Открой створки пошире, не то я тут скончаюсь, — командует Катя, вытирая пот со лба.
— Дались тебе эти блины, в такую жару, — выполняя её просьбу, говорит Яна и высовывается по пояс наружу.
— Ну а чего кефиру пропадать? — девчонка пожимает плечом. — Эээээ, осторожнее! Щас вывалишься, Епифанцева.
— Да прям!
— Твоё новое
— И мысли не было.
— Ну-ну, — Катя, улыбнувшись, мне подмигивает.
— Меси во то свои блины, Иванова, — сердится подруга, перемещаясь к столешнице.
— Ты работаешь завтра?
— Да. Полную смену, — Яна становится на носочки и тянется за тарелкой, в очередной раз демонстрируя мне свою пятую точку.
Равнодушно скользнув по её бамперу взглядом, подмечаю, что она немного поправилась. Вслух, разумеется, ничего не говорю, а то начнётся истерика-катастрофа.
— Я думала, мы всей толпом сходим в кино, — Катя расстроенно поджимает губы, снимая первый блин со сковороды.
— Чё за проблема? Давайте пойдём сегодня. Дань, тебе второе накладывать?
— Угу.
Вскоре передо мной уже стоит дымящийся плов.
Красота…
— Насчёт сегодня надо согласовать с Маринкой, — подумав, выдаёт Катя.
— Ну так согласовывай, пришла наша блудная дочь вроде.
И правда, из прихожей доносится стук её каблуков, а потом, уже по традиции, хлопает дверь ванной комнаты.
— Чёт сёдня она прям подзадержалась, — надкусывая огурец, подмечает Яна.
— И трубку не брала, хотя я звонила, узнать, почему она не вернулась утром.
— Писала, что задержится, — вмешиваюсь в их диалог.
— Ну хоть кого-то в известность ставит, — обиженно ворчит Иванова.
— Нам нужен кондей, дышать реально нечем, — Яна обмахивается полотенцем.
— Какой кондей, Ян? Середина сентября на дворе, алё. Лето перетерпели ж как-то. Тем более, вечером обещают дождь, а на следующей неделе резкое похолодание. До двенадцати градусов.
— Ну раз обещают…
— Так, пробуйте первую партию. Норм? — Катя выставляет перед нами большое круглое блюдо с блинами.
— Сгущёнка есть?
— В холодильнике. Достань.
— Другое дело, — улыбается Яна, щедро поливая блин сгущёнкой.
— Опять жрёте? — минут пять спустя на кухне появляется Маринка, одетая в одну из моих футболок.
— Мы ф не на диете, кав некотовые, — отвечает Епифанцева.
— Диета тебе не помешала бы, Ян, — в лоб выдаёт Швец, оценив её фигуру.
— Фево? — хмурится та.
— Того. Спереди в сидячей позе уже на шарпея похожа. Сама не видишь, что ли?
— Марин… — выразительно на неё смотрю.
— Что, Дань? Лучше я ей об этом скажу, чем кто-то посторонний. Иванова, ты на фига опять развела тут кулинарный марафон?
— Чё ты на всех бросаешься, Марин? Сама не ешь, так дай другим насладиться. Ян, не слушай её. Бери ещё.
— Да как-то резко расхотелось, — обиженно бормочет девчонка.
— Не дури.
— Отстаньте.