Если завтра война
Шрифт:
6.4. Старинов И. Г. Из мемуаров
В июне 40 года, когда я еще находился в отпуске по ранению, меня утвердили в должности начальника отдела заграждения и минирования Управления военно-инженерной подготовки Главного военно-инженерного управления РККА. Знакомый со мной по боям на Карельском перешейке, начальник Управления Аркадий Федорович Хренов, принял меня по товарищески, и после короткой вступительной беседы, поставил передо мной ряд конкретных задач, которые вытекали из главной — ликвидировать наше отставание в технике минирования и разминирования, возникшее в 37–39 годах. С удовлетворением я узнал от него, что некоторые работники Генерального штаба занимавшиеся работами нашего профиля и арестованные в 37–38 годах, вернулись и приступили к своим обязанностям.
Мы снова занялись разработкой штатов минно-подрывных батальонов, прерванной в начале 38 года. Эти батальоны должны были стать средством командования фронтов, оперативно перебрасываемым на маршруты продвижения
Другой важной задачей была выработка рекомендаций по инженерной подготовке приграничной полосы, образующей предполье главного стратегического рубежа. С большим удовлетворением я узнал, что в предполье дислоцированы стрелковые корпуса, которым поставлена задача, о важности которой мы все время говорили — затруднить противнику преодоление всех естественных препятствий и создать новые искусственные препятствия.
Наш отдел в течение месяца разработал наставления по взрывному уничтожению мостов, бродов и всевозможных дефиле, включая конкретные схемы минирования мостов основных типов. Например, однопролетные мосты через средние реки должны были минироваться следующим образом. Под обе береговые опоры с помощью подкопов устанавливались мощные подрывные заряды с двумя типами электровзрывателей. Первый тип приводился в действие по проводам, закопанным глубоко в грунт, из ближайшего дота и с командного пункта подразделения, обороняющего мост. Другой подрывался по радиосигналу из вышестоящего штаба. Пролетная конструкция моста минировалась в нескольких местах, так, чтобы при подрыве обеспечивалось ее полное уничтожение. По нашей рекомендации дивизиям обороны предполья было выделено по 50 тонн взрывчатки и по 2000 взрывателей различных типов.
Мы разработали рекомендации по устройству заминированных лесных засек. Надо сказать, что такое инженерное заграждение, как засека, исстари применялось на Руси. Еще древнерусские княжества использовали засеки для обороны от кочевников. Засека представляет собой широкую полосу в лесу, устроенную из поваленных деревьев, причем деревья валились крест-на-крест вершинами в сторону противника. Образующееся густое переплетение сучьев невозможно преодолеть даже одиночному пехотинцу. Такие засеки противнику обязательно придется разбирать. А если поваленные стволы еще и заминировать, то эта задача становится весьма сложной.
В предполье главной оборонительной полосой мы предложили устроить сплошные полосы заминированных засек. Лесные дороги, пересекающие засеки, можно было свободно пользовать. В то же время, при угрозе продвижения противника, подорвав толовыми шашками стволы деревьев по обеим сторонам дороги, можно было мгновенно сделать засеку сплошной.
Следует отметить, что Главное командование западного направления охотно принимало наши рекомендации.
В начале тридцатых годов в приграничной полосе была создана сеть партизанских баз, сформировано кадровое ядро партизанских отрядов, обученное минно-взрывному, диверсионному делу и конспирации. К сожалению, в 37–38 годах все партизаны-диверсанты были репрессированы, а партизанские базы ликвидированы [84] .
84
В текущей реальности И. Г. Старинов оставил исключительно интересные мемуары под названием «Записки диверсанта». Приведу выдержки из этих мемуаров.
«… Познакомившись с подготовкой к устройству заграждений в приграничной полосе, я был просто ошеломлен. Даже то, что удалось сделать в 1926–1933 годах, оказалось фактически ликвидированным.
Не существовало больше складов с готовыми зарядами около важных охраняемых мостов и других объектов. Не было не только бригад, предназначенных для устройства и преодоления заграждений, но даже специальных батальонов. В железнодорожных и инженерных войсках остались лишь небольшие подрывные команды, да роты спецтехники…
На Украине, например к 1932 году имелось четыре специальных батальона, дислоцированных на железнодорожных узлах в приграничной полосе. Были такие батальоны и в других округах.
В конце 1937 — начале 1938 года Инженерное управление разработало штаты специальных минно-подрывных батальонов. Но, в подготовке материалов участвовали работники Генерального штаба, которые, к несчастью, были вскоре после этого репрессированы. Проект похоронили…
Глупое создалось положение. В 1939 году, когда мы соприкасались со слабыми армиями… Польшей, Литвой. Латвией, Эстонией — наши границы действительно были на замке. А когда нашим соседом оказалась фашистская Германия, инженерные оборонительные сооружения вдоль прежней западной границы оказались заброшенными и частично, даже, демонтированными, а на новой границе строительство укрепрайонов только разворачивалось…
Еще хуже дело обстояло с подготовкой партизанской войны на случай вражеского нападения. Большинство подготовленных нами партизан, особенно партизан-диверсантов — исчезли. Они были репрессированы в 1937.
…Если бы
К глубокому горю всех нас, те вопиющие просчеты, о которых писал Старинов, в нашей реальности исправлены не были.
Теперь, при полной поддержке Главкома Жукова Г. К. и республиканских комитетов партии эта работа возобновилась на всей территории предполья. Часть репрессированных партизан вернулась из заключения и стала важнейшим кадровым резервом для этой работы. В Ульяновском училище связи, которое раньше называлось «училищем особой техники», снова открылось отделение, которое готовило партизан-диверсантов. К работе активно подключилось Разведывательное управление Красной армии, ведь партизанские базы предоставляли незаменимую возможность сбора разведывательной информации в тылу врага. В состав отрядов включались кадровые разведчики, обученные радиоделу.
Другой крайне важной задачей, которой пришлось заниматься, было обоснование величины штатного боекомплекта противотанковых и противопехотных мин стрелковой дивизии. Заместитель наркома обороны маршал Кулик в свое время утвердил нищенские нормы в 2500 противотанковых и 4000 противопехотных мин на дивизию. Нам удалось утвердить увеличение боекомплекта до 15 000 противотанковых и 20 000 противопехотных мин. Более того, с нашей подачи Главком западного направления добился увеличения запаса для стрелковых дивизий Главного рубежа до 20 000 противотанковых и 30 000 противопехотных мин, а для дивизий обороны предполья — до 30 и 50 тысяч соответственно.
В результате наших усилий, к 30 марта 1941 года Красная армия имела около 3 млн. противотанковых и более 4 млн. противопехотных мин. [85]
6.5. План стратегической обороны
10 августа 1940 года Политбюро рассматривало вопросы внешней политики. С докладом «Изменения политической обстановки в Европе и мире» выступал Председатель Совнаркома В. М. Молотов. [86] После обсуждения доклада слово взял Сталин.
85
В мемуарах Старинова указано, что до войны с подачи маршала Кулика были установлены заниженные нормы противотанковых и противопехотных мин в расчете на дивизию. Непосредственно перед войной, благодаря усилиям начальника ГВИУ А.Ф. Хренова, нормы были увеличены до 15 000 противотанковых и 20 000 противопехотных мин на дивизию. То есть, по этим нормам, Красная Армия должна была иметь 4 млн. противотанковых мин. Фактически в наличии имелось около 1 млн. таких мин. Мин замедленного действия для подрыва мостов не было вообще. Этот просчет также связан с уверенностью Сталина в том, что Красной Армии не придется вести оборонительную войну.
86
В разрабатываемой реальности присоединение к СССР прибалтийских республик и Бессарабии происходит в те же сроки, что и в текущей реальности.
… Как мы видим, политическая ситуация в Европе коренным образом изменилась. Германия нанесла неожиданно быстрое поражение своим западным противникам. Несмотря на понесенное поражение, Англия, похоже, не намерена заключать перемирие с немцами. Теперь у Гитлера есть три варианта действий в следующем году.
А) Вторжение в Англию.
Б) Захват английских владений в Средиземноморье и на Ближнем Востоке.
В) Нападение на СССР.
Куда теперь двинется Гитлер? Вряд ли кто-нибудь возьмется это точно предсказать. Наше дело — готовиться к варианту В. Если Гитлер пойдет другим путем, ну что же, нам будет только легче. Сейчас же, мы обязаны исходить из наихудшего варианта. Наркомат иностранных дел должен направить все усилия на то, чтобы Гитлер избрал вариант А или вариант Б. Все наши обязательства по договору с Германией должны скрупулезно выполняться, что бы не дать Гитлеру ни малейших оснований обвинить нас в нарушении договора.
Наше стратегическое положение значительно улучшилось. Имеется возможность серьезно укрепить северный и южный фланги западного направления. Теперь мы можем построить в Прибалтике и Молдавии глубоко эшелонированную оборону. Намного легче будет действовать Балтийскому флоту.
Сейчас товарищ Шапошников доложит предложения Генерального штаба по новому плану обороны.
… Намеченные в октябре планы обороны к настоящему моменту полностью выполнены. Присоединение прибалтийских республик к Советскому Союзу позволяет нам значительно улучшить стратегические позиции на правом фланге. Теперь мы можем продлить главный стратегический рубеж от Себежского укрепленного района по Западной Двине до Рижского залива. По этому крупному водному рубежу необходимо построить 4 укрепленных района и разместить в них 4 стрелковых корпуса. В предполье главного рубежа на территории Литвы следует расположить стрелковый корпус обороны предполья, как это мы сделали в Белоруссии и на Украине.