Espressivo
Шрифт:
Выходя, Аня распахнула дверь. Женщина и очень похожая на неё девочка стояли в коридоре.
– Заходите, пожалуйста, в класс.
– Идём, Лида! – скомандовала мама и подтолкнула чадо.
«Мальвина» – именно это сравнение показалось наиболее подходящим для девчонки, – совершенно не стесняясь, прошла сразу же к инструменту, подумала и забралась на стул с несколькими дощечками-подкладками, доводящими его до необходимой для начинающего пианиста высоты. Она, как и мать, была белокура, большеглаза. Прямые волосы-каре украшал огромный замысловатый бант. Розовое платье «а-ля
– Я Дельцова, – произнесла женщина и выжидающе замолчала.
По затянувшейся паузе Ирина Вениаминовна поняла, что от неё ожидают некоей реакции, но, как ни пыталась вспомнить, фамилия визитёрши не говорила ей ровным счётом ничего.
– Я вас слушаю…
– Вы не в курсе? – Казалось, женщина была удивлена.
– Совершенно не в курсе.
– Вас должны были предупредить. (Ирина Вениаминовна едва сдержала усмешку: ни дать ни взять визит первой леди королевства!) Впрочем, теперь это уже не важно. Я хочу, чтобы Лидия играла на фортепьяно. Образование должно быть настоящим. Бывшая знать разбиралась в этом лучше нас. Я думаю, вы-то разделяете моё мнение?
– Безусловно, – на обсуждение данной, явно «больной» темы времени тратить не хотелось.
– Нам посоветовали, и мы выбрали вас как достаточно квалифицированного педагога.
– Спасибо за оценку моего труда. Хотя у нас в школе все педагоги имеют необходимую квалификацию для обучения детей.
– Да, возможно. Но я хочу, чтобы с Лидией занимались вы.
– Лида, а ты хочешь учиться? – повернулась Ирина Вениаминовна к Мальвине, которой разговор уже явно наскучил, и она сосредоточенно пыталась поддеть белую клавишу аккуратно подстриженным ноготком.
Вопрос был услышан, клавиша оставлена в покое, и ответ дан категорично и окончательно:
– Нет!
– Что ты мелешь? – Женщина резко развернулась к дочери. Заскрипела кожа её короткой узкой юбки.
– Ну мам! Ты же сама мне сказала, что я буду выступать! Как звезда!
Женщина засмеялась, махнула рукой: глупая, что на ребёнка обращать внимание!
В класс просунулась голова Жени Жбанова. Ирина Вениаминовна глянула на часы. Правильно, через три минуты его урок. С разговорами нужно закругляться.
– Извините, ваше имя-отчество?
– Вера Филипповна.
– Видите ли, уважаемая Вера Филипповна, я понимаю, что вам порекомендовали для Лиды мой класс. Но он переполнен. Заниматься ещё с одной ученицей я не смогу. К тому же ей сначала нужно будет пройти отборочное прослушивание перед школьной комиссией.
– Ну, вот это уж совсем не проблема, – махнула рукой Вера Филипповна.
И Ирине Вениаминовне показалось, что в данном случае она с мамой Лиды имели в виду нечто совершенно различное.
– Если хотите, я прослушаю девочку. Но лучше, если это сделает тот педагог, у которого она будет заниматься…
– Она хочет заниматься у вас, – оборвала её торопливую речь Вера Филипповна, сделав упор на слове «хочет». Пошарила в сумке, достала плотный конверт, положила его на стол и повторила, акцентируя теперь конец фразы: – Она хочет заниматься у
В лицо Ирины Вениаминовны хлынул жар. Она встала, открыла дверь и крикнула в коридор:
– Женя, заходи!
Потом, взяв себя в руки, обернулась к посетителям:
– Я описала ситуацию достаточно подробно. Могу лишь посоветовать обратиться к завучу или директору. Вам подыщут педагога. А теперь, простите, у меня подошёл ученик, – и решительно отодвинула конверт подальше от себя.
– До скорого свидания! – На сей раз подчеркнув «скорого», женщина вышла, увлекая за собой дочку.
Первые минуты урока прошли мимо сознания. Автоматически делая замечания, подхваливая где надо, Ирина Вениаминовна думала о посетителях. Какая наглость! Похоже, эта Вера Филипповна даже не предполагала, что ей могут отказать. Хотя деньги припасла. Значит, рассматривался любой вариант. Как противно!
Женька, заметив, что сегодня его почти не останавливают, решил, что своей ленью доконал учительницу окончательно, сосредоточился, и то, что не получалось никак, вдруг сложилось во вполне приличный этюд. Это было так неожиданно хорошо, что Ирина Вениаминовна тут же «вернулась» в класс. Она резко выдохнула, словно прогоняя неприятные мысли, и занялась Женей.
Однако минут через двадцать в дверь заглянула запыхавшаяся Варвара Сергеевна.
Старая вахтёрша воспринималась и педагогами, и учениками как неотъемлемая часть школы – так давно начался её трудовой стаж. Он тянулся от момента открытия школы и до настоящего времени, не прерываясь ни разу. Сергеевна «выучила» более половины работающих ныне педагогов, знала всё обо всех, но имела любимчиков, в число которых входила Ирина Вениаминовна. Музыку старушка любила страстно, несмотря на отсутствие какого-либо музыкального образования, и до сих пор с энтузиазмом посещала все мало-мальски значимые концерты, игнорируя появившуюся одышку и старческую сонливость.
– Иринушка, зайди к Анне Львовне, когда урок закончишь.
– Спасибо, Варвара Сергеевна, я вас поняла. Зайду.
Через пятнадцать минут она нашла завуча. Невысокая суховатая Анна Львовна стояла на балкончике, курила. Анну Львовну – блестящего пианиста и педагога – кто-то любил, кто-то боготворил, кто-то боялся. Но уважали все. Это относилось и ко многочисленным ученикам, и к коллегам. Даже за глаза называли по имениотчеству.
– Ирина! Заходи, – пророкотала Анна Львовна, затушила сигарету и сама зашла в комнату. – Что там у вас с этой Дельцовой?
– А собственно, ничего! – Ирина Вениаминовна вспыхнула. Она думала, что разговор пойдёт о консультации для двух её выпускниц. Консультацию уже пару раз откладывали по разным причинам. Такого оборота она не ожидала. – Я объяснила, что в этом году набора не имею, класс перегружен, и отправила к вам. О прослушивании речь не шла.
– Какое прослушивание?! – Завуч усмехнулась. – За неё Андрей Яковлевич ходатайствует. Поняла задачу?
– А что, «там», – Ирина Вениаминовна метнула взгляд под потолок, – теперь занимаются комплектованием моего класса, а заодно и моим свободным временем?