Эссенция пустоты
Шрифт:
Рэн бухнулся коленями прямо в красное, и, стараясь не дёрнуть слишком резко, положил голову умирающего себе на колени. На какое-то мгновение пуэри даже удалось поймать его взгляд.
— Наконец-то, — выдохнул Эн, и изо рта его вылетел кровавый сгусток. — Наконец-то…
Чародей, содрогаясь в конвульсиях, криво улыбнулся и блаженно прикрыл глаза.
Пуэри стиснул зубы, не в силах произнести ни слова. Он всё ещё не мог до конца понять этой жажды смерти. Пока не мог.
Чародей вцепился пальцами в рукав охотника и захрипел, из последних сил борясь со слабостью:
— Рэн! Иди… в Обетованный Край. Там… к востоку
Лицо мужчины свело судорогой.
— Давай, — сказал охотник тихо. — Я передам.
Энормис захрипел, заскрипел зубами, собираясь с силами. Глаза его смотрели уже не на Рэна, а куда-то в сторону, но так пристально, словно где-то вдалеке видели нечто бесконечно желанное и вместе с тем недостижимое. Чародей отхаркнул кровь и произнёс, чеканя слова:
— Иначе. Было. Нельзя.
Он снова захлебнулся. Усиленно моргая, человек попытался сказать что-то ещё, но слова будто застревали у него в глотке. Изо рта вырывались только хрипы и стоны боли. Потом, когда судороги прекратились, шевелились одни лишь губы. Через какое-то время замерли и они.
После этого Рэн просидел над неподвижным телом ещё несколько минут.
Опомнившись, присмотрелся к обезображенному лицу.
В гробовой тишине наклонился, чтобы послушать дыхание.
Отстранился.
Наклонился ещё раз. Подождал. Пощупал пульс.
Тишина.
Судорожно вздохнув, пуэри пальцами опустил веки на остекленевшие глаза и только тогда опустил голову мертвеца на холодный камень. Не вставая с колен, Рэн потерянно огляделся, но уже через несколько мгновений его взгляд обрёл осмысленность, а лицо скривилось в бессильной злобе.
Далеко на востоке небо высветлил занимающийся рассвет.
В последнее время Рэн не сильно жаловал чародея, но теперь едва сдерживался, чтобы не впасть в отчаяние. Его тошнило от одной мысли, что нужно встать и куда-то идти. Время здесь, на острове, будто остановилось. Поэтому прежде чем спуститься к подножию окутанного дымом вулкана, пуэри решил дождаться восхода солнца. Он не давал себе в этом отчёта, но в душе надеялся, что новый день так и не настанет.
Только с первыми лучами охотник заставил себя встать и собрать злосчастные эссенции. К вящему своему удивлению он обнаружил, что сфер осталось только шесть. Седьмая, та, что оказалась лжеэссенцией, рассыпалась горсткой бесцветного песка.
Рэн больше не тронул тело Энормиса. Просто соорудил вокруг него могилу из собранных поблизости камней. Следовало написать хоть какую-то эпитафию, но, поразмыслив, пуэри решил, что и сам не знает, кого похоронил. «Может, так оно и лучше, — подумал он. — Безымянная могила для человека без имени».
Перед уходом Рэну захотелось сказать что-то напоследок, попрощаться. Он простоял над грудой булыжников с полчаса, но так и не нашёл слов. Просто в какой-то момент развернулся и пошёл, не оборачиваясь.
Коридоры, построенные имперцами вокруг хранилища, полностью затопило лавой, поэтому охотнику пришлось искать безопасный спуск прямо на склоне. Задача оказалась не из лёгких, но спешить было уже некуда. Сам этот факт поначалу ставил пуэри в тупик, однако к концу дня всё встало на свои места. Рэн осознал, насколько устал. Бесконечная гонка, продолжавшаяся для пуэри со дня гибели его расы, закончилась. Настало время неспешных путешествий.
Охотник
Его судёнышко достигло материка лишь спустя три недели. Ещё в два раза больше занял путь вокруг Острохолмья. Всё это время охотнику сопутствовала удача: море не сильно капризничало, а на суше не случилось ни одной серьёзной стычки. Рэн шёл вдоль берега океана, пока не достиг устья реки, названия которой не знал, а потом направился вверх по её течению. Неродящие каменистые земли выродков постепенно сменились тундрой, а затем и тайгой. Это были края дикие, незаселённые, но для пуэри это не имело значения. Наоборот, оказавшись среди деревьев и ручьёв, он почувствовал прилив сил.
Ко времени, когда ноги вывели охотника к северным отрогам Синих Гор, уже вовсю чувствовалось холодное дыхание осени. Здесь-то Рэн и заволновался: ему вовсе не улыбалось пробираться по сугробам несколько сотен лиг.
Снег застал пуэри на западной границе Паллара — княжества, граничащего с Энтолфом на юге. Здесь вместо чистых и просторных городов северян охотника встретили лишь брошенные пепелища. Уходя от орд отродий, люди не захотели оставить врагу свои дома.
Всего через несколько дней Рэн натолкнулся на обоз, едущий в противоположную сторону, а потом и на уцелевшую деревушку. Сюда люди уже вернулись и вовсю готовились к зимовке. Несмотря на собственную нужду селяне с готовностью пустили путника на ночь, накормили и напоили. Рэн не стал отказываться. Разумеется, гостеприимные хозяева спросили, откуда он и куда держит путь. Чтобы никого не смущать, пуэри сказал, что идёт от северных берегов Южного моря к Илиавии, ищет новый дом. В дальнейшем ему не раз приходилось отвечать на подобные вопросы, и всякий раз он ограничивался удобной полуправдой.
Зима укоротила день до предела и начала отступать. Охотник обошёл северные хребты Синих Гор и повернул к югу, выйдя на ту самую дорогу, по которой год назад их отряд шёл в обратном направлении.
В одном из трактиров Рэн прислушался к тому, что говорят люди и узнал последние новости. Отродья из Острохолмья успели захватить пол-Севера, прежде чем сплотившимся людям удалось переломить ход войны. Основные силы выродков были разбиты ещё в начале зимы, теперь остались лишь небольшие ватаги, встречающиеся то тут, то там, но их народ уже не боялся. Орды из земель пустынников, как оказалось, пошли не только на юг, но и на запад — и там встретились с орками. Бурокожие воины Орк-Дуг-Дара отказались отступить и сражались с бесконечными легионами выродков до тех пор, пока не полегли все до единого. Как поговаривали сплетники, от целого народа осталось только одно племя, живущее далеко на востоке, за Необитаемыми Землями. Однако благодаря самоубийственной отваге орков объединённым силам Севера удалось вовремя перебросить несколько армий к восточному фронту и там тоже одержать победу.