Есть ли жизнь после свадьбы
Шрифт:
«Здравствуй, моя дорогая девочка! Ели ты читаешь это письмо — значит, пришло твое время. Надеюсь, твой отец сдержал слово, и выдал тебя замуж за аристократа. Со временем ты поймешь, почему я так настаивала на этом. Немного я расскажу сейчас, а все остальное ты узнаешь сама.
Как ты знаешь, я двоюродная тетя твоего отца. И в наших жилах течет кровь Ангелики. Ты понимаешь — о ком я? Даже в письме не стоит называть вещи своими именами. Сведения об этом давно утрачены, единственная, кто еще об этом знает — я. А теперь и ты. Не знаю, который из её сыновей отметился в нашей родословной — но факт остается фактом. Изредка в нашем роду появляются девочки, отмеченные Силой. Вернее, ты — седьмая. И не говори, что ты никогда не чувствовала ничего необычного. Я тогда успела вовремя. Вспомни день, когда мачеха рожала твою сестру. О тебе все забыли, и ты увидела то, что для девочки было не предназначено. Если б не ты — мачеха умерла бы вместе с ребенком. Я не успевала. Когда я вошла в задымленную, провонявшую благовониями комнату — ты сидела за изголовьем кровати, держала мачеху за руку и пела колыбельную. Я видела тоненькие нити твоей силы, перетекающие
Если же твой брак с аристократом будет удачным, и у тебя будут дети — возможно, в одном из твоих сыновей или внуков проснется магия. Тогда эти деньги пойдут на его обучение. Женщине магия не нужна. Уж поверь мне: это лишние хлопоты и заботы. После церемонии в храме ты сможешь пользоваться теми крупицами, что у тебя остались. Для бытовых нужд этого хватит, а целительница из тебя не получится все равно. Я оставила тебе в наследство и всю свою библиотеку — там есть книги, которые помогут тебе совладать со своим даром. Большего, уж прости, я тебе не открою. Для твоей же пользы. Да, не вздумай делиться этими сведениями со своими сестрами: они обе совершенные пустышки.
Должно быть, письмо покажется тебе бессвязным. Возможно, ты обидишься, что я единолично решила твою судьбу. Но я всегда любила тебя, моя девочка, и надеюсь, что тебе удастся то, что не удалось ни одной женщине нашего рода — возвыситься сообразно крови. Прощай же, девочка моя. Будь счастлива. Твоя бабушка».
Я дочитала письмо, и оно почти сразу истлело в моих руках, осыпавшись пеплом. Странное письмо. Странные сведения. Ангелика — та самая первая жена короля — основателя Размана Первого. У них было несколько сыновей, один из которых отметился в нашем роду. Бред! Наш род всего-то четыре поколения насчитывает. Первым купцом стал мой прапрадед Александр почти в сорок лет, а до того был простым лоточником. Прадед дело приумножил, дед… Дед все потерял вместе с жизнью. Бабушка воспитала моего отца, дала денег на открытие лавочки. Все остальное отец сделал сам… Или все-таки не совсем бред? Откуда-то взялись и те нити силы, и та искорка, ранившая крысу… И тот день я хорошо помню… Сидела, держала за руку, пела… Так я часто пела матушке. Ей нравилось. Я и сейчас пою колыбельные, когда укладываю спать маленького виконта. Вот про беспамятство ничего не помню, но ведь с тех пор прошло пятнадцать лет, а детская память избирательна. И матушка Асия в пансионе не обращала на меня особого внимания. У некоторых пансионерок были какие-то способности, с ними матушка Асия занималась — это я помню. Две или три из них впоследствии стали служительницами в храме Светлейшей. А меня в шестнадцать лет батюшка забрал домой. Бабушка к тому времени уже стала совсем немощной, но все же приехала. Долго меня рассматривала, обнимала, подарила набор украшений из серебра с бирюзой — серьги, колечко и подвеску. Мне они почему-то не понравились, но чтобы не обижать старушку, я надевала их два или три раза. Потом она о чем-то долго разговаривала с батюшкой, после чего он поссорился с матушкой. И заявил, что его старшая дочь выйдет замуж тогда, когда появится достойный жених. Даже если ей придется просидеть в девках до сорока лет… Жаль, что достойный жених появился всего лишь через десять лет… И что мне теперь делать? Хотя, главное условие будет соблюдено в любом случае: титул у меня останется и после развода. А со своим состоянием я смогу рассчитывать на брак с другим аристократом. И чем не шутит Светлейшая — муж будет владеть каплей магии…
Тьфу! А может быть, мне стоит покопаться в своей родословной? Может быть, стоит узнать — кем была та женщина, в постели которой отметился один из сыновей Ангелики? Вдруг она не из купеческого сословия? Ох, темна вода во облацех… Впрочем — чем еще заниматься новоиспеченной графине, как не разгадыванием семейных тайн. Вышивание — дело хорошее и прибыльное, но ведь и голове занятие нужно. Графу вот только беспокойство — мне ведь придется и с разными людьми общаться, и за пределы имения выбираться. А у него и так чувство собственного достоинства исстрадалось… Эх, бабуля! Лучше б ты мне ничего не писала, и магию, если она на самом деле у меня есть, запечатала полностью. Живут же другие люди без неё, и я бы обошлась…
Глава двенадцатая. Графские заботы
Речка Вилюйка вполне оправдывала свое название, с легким звоном прыгая с камешка на камешек, прихотливо изгибаясь, виляя, а то и кружась по глубокому руслу, промытому за многие и многие годы. Была она не то, чтобы широка и глубока, но по весне принимала в себя все талые воды с полей и огородов. Наполняла собой широкий овраг с пологими стенами, напитывала землю, уносила с собой разный мусор в реку покрупнее, но не менее извилистую и суетливую. Потом весеннее половодье само собой сходило на нет, Вилюйка возвращалась в привычное русло, и до следующей весны уже не бузила, лениво отражая в себе проплывающие в немыслимой сини облака. Так было множество лет, до тех пор, пока на правом берегу не поселились люди. Не то двести, не то триста лет назад. А людям мало черпать воду из реки ведрами, им подавай и места для купания, и для стирки, и для всяких прочих хозяйственных нужд. Вот и выдумывают запруды, дамбы, плотины, а то и русло спрямляют так, что посреди речки вдруг вырастают островки. Или наоборот — углубляют, и тогда появляются рукотворные омуты. Речка с этим произволом мирилась до весны,
Граф нашел своего управляющего в доме старосты. Вернее — в крошечном садике, под бурно цветущей яблоней. Там был вкопан самодельный деревянный стол, окруженный такими же деревянными лавками. Чуть в стороне, под деревянным навесом расположилась побеленная и расписанная цветами большая летняя печь. Чем хороши такие печи: топятся любым мусором, жару дают ровно столько, чтобы приготовить пищу, просушить промокшие под дождем вещи, сохранить в сухости соль, серники и лучинки для растопки… Да мало ли для чего еще нужна в деревне садовая печь. Сейчас она топилась, вплетая в ароматы цветущего сада легкий запах древесного дыма. Дородная старостиха хлопотала у печи, проворно орудуя раскаленными сковородками: жарила блины. А за столом степенно расположились несколько мужиков в возрасте, и беседовали. Его сиятельство встретили вежливо, но без подобострастия: большинство присутствующих помнили сиятельство еще пацаном, не гнушающимся общением с деревенскими мальчишками, да и прошедший год убедил: Его сиятельство Тариэл Тарский вовсе не горит желанием до конца разорить собственные земли, наоборот! Немного снизил налоги, кому-то продлил рассрочку по выплатам долгов, а кому-то и вовсе их скостил. Теперь вот сам приехал, чтобы узнать о рыбном промысле.
— Идея-то хороша, — степенно начал староста, когда все вновь устроились за столом. — Да и время мы еще не упустили. Самое оно, чтобы запустить в пруд мальков-то. Только где их взять? Не сохранилось поголовье-то. Разве попробовать в Суётке наловить? Карасей-то?
— Дак ить рано, — подал голос один из мужиков. — Карась-то икру еще не отметал, седмицы две, али три ждать.
Оно так, — согласился староста, — Оно так, конечно, и пруды у нас и вовсе не готовы. Вилюйка ныне буянила, все запруды напрочь снесла. Зима-то была снежная, воды много, по сю пору в оврагах стоит.
— Мой-то внучок на днях гуторил, будто в устье бобры запруду устроили, вот вода и не уходит — хрипловатым баском прогудел третий мужик с окладистой седоватой бородой. — Не разорять же! Это ж такое добро, что бобры вернулись! Почитай — лет сто, как их здесь не видывали.
— А промыслу это не помешает? — спросил Гери, внимательно слушавший мужиков. Граф не вмешивался, мало что понимая в беседе. — Сможем мы правильно пруды устроить, если вода не уйдет?
Мужики переглянулись.
— Дык, кто ж знает, Ваше Сиятельство — почему-то через голову управляющего обратился к графу староста. — Дело, оно, конечно не новое, да не занимались им уж лет двадцать — с тех пор, как ваш дедушка в мир иной отправился. Батюшка-то ваш, не в обиду будь сказано, прудами не интересовался. Вот мы их и забросили. Да и старики, которые прудами занимались, примерли… А бобров жалко. И речка наша полноводнее стала — опять же для хозяйства польза. Поливка, опять же. Посмотреть бы это лето, ваше сиятельство! А уж по осени и решать. А рыбу что ж! Рыбу можно в Суетке наловить — хоть карася, хоть линя. Али леща. Лещ — он тоже хорош, хоть и костист, конечно. Мальков отловить и в Вилюйку запустить — тут ни судака, ни щуки нет, мальки, думаю, за лето вырастут. Особливо, если их подкармливать. Лето нынче, по всему видать, не засушливое выдастся, Вилюйка сильно не обмелеет. А по осени воду-то по отводной канаве спустим, и посмотрим — какой урожай будет. А уж вы, Ваше сиятельство, поищите — может, кто в городах-то знает — как их правильно устраивать, пруды те. Дед ваш, бывалыча, с книжкой приезжал к моему деду. Рисунки какие-то показывал. Мал я в те времена был, деду через плечо не заглядывал…
— А ишшо можно пацанве-то приказ приказать, — степенно прогудел бородатый. — Все одно они все лето по буеракам шустрят. Пусть посмотрят — може, где удобные ручейки имеются. Ключей-то в наших местах великое множество, кажный год в разных местах пробиваются. Расчистить, обустроить как полагается — и вот он, прудок- то, и появится.
— Так что вы на это скажете, Ваше сиятельство? — вопросительно повернул голову к графу староста. — Какое ваше решение будет?
Тариэл задумался. Кажется, дело будет сложнее, чем думалось. Он-то рассчитывал, что пруды сохранились, а их надо заново обустраивать. Да, библиотеку дедову надо бы прошерстить. Скорее всего, там найдется нужная литература. И мальчишек к делу приставить — идея вовсе не плохая.
— Хорошо! — решил он. — Значит, делаем так: мальчишки пусть все более — менее подходящие места осмотрят и вам о них сообщат. Когда там у карася икромет наступит?
— Так ить в самом начале летня, Ваше сиятельство. Сей день можно бы вершами наловить, да и переселить в Вилюйку-то. Им и тревог никаких: всего-то через бобровую запруду перекинут. Уж я на энто дело самых знающих рыболовов поставлю, не сумлевайтесь. Велю самых крупных отбирать. Все равно у них пока особых дел нету. Как раз до сенокоса и управимся. И с рыбой, и с канавой отводной, и с ключами… А теперь не угодно ли блинков отведать? Очень уж женка-то моя старалася…