Есть на Волге утес
Шрифт:
Васька, задрав бороденку, легонечко похрапывал. «Нет, Савва не прав, — подумала Аленка. — Редкий мужик не пьет, редкий не приходит домой пьяным. И все бабы, если они любят, вот так же, как и она, сидят около кроватей и смотрят на мужей ласковыми глазами. И прощают им все». Погладив ладонью Васькины кудри, Аленка поцеловала его в губы, потушила свечу и тихо вышла.
Утрой чуть свег Васька побежал к Савве опохмеляться. Тот ему рассказал все о вчерашнем вечере и послал просйть прощения. Васька бухнулся Аленке в НОГИ!
—
— Ладно, встань. И скажи — ты Андреяна Челище-ва знаешь?
— Еще бы! Бил меня дважды...
— А Сухоту?
— Который подьячий? Так он же тюремным смотрителем был. Одиновамне чуть печенки не отгрохал.
— Сей день долги платить будем. Бери две сотни конников, и чтобы к полудню слобода была наша. Я приеду. На рожон не лезь, хитростью бери. Людей береги.
Немного погодя вошел Савва.
— Ты велела Ваське слободу брать? Он уж на коне.
— Вчера ты зятя испытывал, ныне я его в бою ис» пытаю.
— Так сразу?!
— А разве ты не сразу испытывал. Нынче я хочу долги платить. Пошли ко мне Логина.
Двое ватажников ввели Логина. Страх изменил пеш* казчика. Четыре года тому он казался Аленке высоким, широкоплечим и могучим. Сейчас Логин стоял сутулясь, лицо бледное, худое. Аленке показалось, что этот, когда» то пышущий здоровьем человек, ссохся.
— Утоптался ты, Логин, не узнать, — сказала она, улыбнувшись.—Помнишь, когда-то каким орлом летал, а?
Приказчик глянул на Алену, узнал ее, задрожал всем телом, рухнул на колени. Он надеялся встретить незнакомого человека, свалить все вины на барина, но, увидев девку из Зэболотья, понял — ему несдобровать:
— Смилуйся, Алена Артемьевна^ не губи ради бога. Не своей властью...
— Встань.
Логин поднялся, но упал на колени снова:
— Не бойся. Я доброту твою помню. Ты коня мне дал и отца похоронить позволил. Садись на лавку и скажи — столб у земской избы стоит?
— Столб? Какой столб?
— На котором отца моего...
— Стоит, стоит. Куда ему деться.
— А палачей, которые отца забили, помнишь?
— Я уже Савве сказывал. Били.Андрюха Баилов да Федька Никитин. На то н площадные подьячие они.
— Иди. Ефтюшке по двору помогай. Я тебя милую.
Васька Золотые кудри доверие атамана оправдал.
Он ворвался в слободу не через ворота, а по дну речки около мельницы. Сорвав створы плотины, он спустил воду, дно обнажилось, конники легко проникли в город, связали Петруньку, попов, кое-кого в суматохе порубили.
В полдень в слободу приехали Аленка, Савва и Настька. Ефтюшку оставили на усадьбе. Был отдан приказ— всех слобожан без остатку согнать на площадь к земской избе. Из усадьбы без спросу пришло более половины ватажников в надежде чем-нибудь поживиться.
Вокруг пытошного столба велела
Из-за избы, со двора, вооруженные пищалями казаки вывели Андреяна Челищева, Сухоту, Баилова и Никитина.
Андреян без шапки, седые волосы ворошит осенний ветерок. О своей судьбе он знает. Догадался, когда в подвал к нему втолкнули подьячих. Аленка встала со скамьи, вышла вперед, подняла над головой кандалы:
— Люди! Многие из вас помнят, как четыре года назад на этом месте убили моего отца. На его руках были вот эти железы. Андреян Максимыч, подойди. Отец, умирая, завещал мне надеть эти кандалы на тебя.
Андреян твердо сделал несколько шагов вперед, протянул руки. Васька ловко набросил наручники, клацнули защелки. Челищева повели к столбу, подняли руки, укрепили кандалы к кольцу. Федьке и Андрюшке вынесли батоги, сунули в руки.
— Ну, подьячие, постарайтесь, как вы старались тогда. Начинайте! — Васька подскочил к барину, вынул нож, распорол рубаху вдоль спины, оголил тело. Баилов размахнулся, неуверенно ударил батогом по пояснице.
— Шибче, подьячий, шибче! — крикнул Васька и выдернул из ножен саблю. — Инако голову снесу! — Баилов ударил еще раз, сильнее. Андреян охнул, выгнулся, повис на руках. Федька поднял батог и с силой опустил на спину Челищева с другой стороны.
— Да не так, Федька. Ты же кабальных крестьянн-шек разве так бил! Ну-ка, Сухота, покажи ему, как надо батожьем работать. Ты же мастер! Помнишь, как меня в тюрьме потчевал.
Васька вырвал палку у Федьки, сунул в руки подьячему, ударил саблей плашмя по шее. Сухота испуганно взвизгнул, как поросенок, схватил палку и хряснул барина по голове. Голова дернулась, упала на плечо.
— Э-э, так не годится. Убивать его еще рано. По спине бей!
Сухота крикнул: «Не могу!» — и бросился бежать.
Конный казак, стоявший неподалеку, рванул поводья, догнал Сухоту и, описав саблей полукруг, ловко снес подьячему голову. Баилов и Федька замолотили по спине Челищева батогами...
После смерти Андреяна подьячих, а заодно и Пет-руньку, зарубили саблями. Попов Савва трогать запретил.
Ночью слободу начали грабить.
На следующий день в слободе появился Еремка. Он доложил, что Темников наш, воевода Челищев сбежал.
— Как сбежал?! — воскликнула Аленка.
— Ночью ворота открыли и — коньми. Человек сорок. Мы стали стрелять, лошадь под воеводой убило. Так он побежал пеши. В темноте догнать не смогли.