Есть только миг

Анофриев Олег

Львица

За что глаза усталой львицы Тебе дарованы судьбой? За что мне каждой ночью снится Твой облик бело-золотой? И обоюдоострый скальпель В мои глаза вонзен стрелой, Когда в твоих тончайших пальцах Дымит наркотик голубой. Два мира! Или две монетки… У каждой стоимость своя: И я – стрелок давно не меткий, И ты – цель жизни не моя. 1993 г.

Старый пень

Замшелый старый пень (Верней, его подобие), Я кланяюсь Вам, Ваше Преподобие. Зеленый бархат мха, Сафьян корней вишнев. Вы все еще Вселяете любовь. На Вашей лысине игриво Танцует юная крапива. И даже

древняя кора Так удивительно похожа На крокодиловую кожу. Но лишь весной. И лишь с утра! 1993 г.

Мой дом – моя крепость

Мой дом – моя крепость! Понятно для всех. Вот только в строительстве Нужен успех. Мой дом – моя крепость! Запру на запор. К запору, естественно, Нужен забор. К забору, конечно, Собака нужна. К собаке в придачу, Конечно, жена. Вот нас уже трое, Мы – целый народ. И надо народу Иметь огород. И если к нам в гости Родные придут, Получат от нас Натуральный продукт. А вслед за родными Приедут друзья. Друзей без вниманья Оставить нельзя. А вслед за друзьями Соседи зайдут. Соседи скучать Никому не дадут. Мой дом – моя крепость! Но день ото дня Все больше друзей, Все обширней родня. Все больше животных, Все больше замков, Все больше зятьев, Деверей, свояков. Мой дом – моя крепость! И, словно броня, Крепчает мой дом. Но уже… без меня!

Вместо эпитафии

Забыть друзей ушедших Не спеши! Интеллигенты — Редкая порода. Они хранят Источники души, Как серебро Хранит святую воду.

Ручей

Мне эту песню подарила Волга, Шепнув при этом: «Ты ее учи, Не торопись, но и не мешкай долго, Пой от души, тихонько – не кричи. Люби ее – она тебя полюбит. Узнай ее – она тебя поймет. Остынешь к ней – она тебя забудет. И никакая память не вернет». – Ручей, ты чей? – Ничей. – Течешь куда? – Туда… – Вода в ручье ничья? – Пока ты пьешь – твоя. – А это – дно? – Оно. – Я вижу, дно – одно. Ну, а длина одна? – Длина и глубина. – Но где же глубина? Вот я достал до дна. – Ты прав. Но дно – оно По всей длине – одно. И там, где мелкота, И там, где омута. – Ну, а длина твоя? – Ее не знаю я. И на версте какой Вдруг стану я рекой — Не знаю я. А ты? – Я – человек. – Ты чей? – Ее навек. – Куда идешь? – Стою. – А чем живешь? – Я пью. Под звук твоих речей Я пью тебя, ручей. 1979 г.

Мелодия

Не могут аккорды быть новыми, Когда интервалами скованы, Ритмической сеткой опутаны, Сосчитаны в такты минутами. И портит души настроение Привычных долей построение, И даже секунды и септимы У прадедов были известными. Но слышу душою в ночном небосводе я, Как синею птицей летает мелодия. Ни темпом, ни ритмом свобода не связана. Рождением лишь Господу Богу обязана! Но следом, как тень, словно злая ирония, Ее догоняет и вяжет гармония. 1997 г.

Слышу, как плачут осины

Слышу, как плачут осины, Слышу, как шепчет трава, Вижу, как белый косяк журавлиный За море направил крыла. За морем ярче картины, За морем краше слова, Только Россия не хлебом единым, А русской душою жива. Я провожаю их взглядом, Счастья желаю в тепле, Рая земного, душевной услады И щедрой еды на столе. В замках в каминах старинных Жарко пылают дрова, Только Россия не хлебом единым, А русской душою жива. Снова

пахнуло весною, Снова луга зацвели, Ищут заветной беседы со мною Заморской земли журавли. Я же с проселков родимых Шлю им простые слова: «Наша Россия не хлебом единым, А русской душою жива». 10 октября 1999 г.

Память

У памяти законы так туманны, Ее обозы тащатся в судьбе. Я жду побудки, окрика, команды — Суровой, доброй или так себе. Она придет однажды поздним часом, Распустит почки болей, как весна, Она придет с заботливым запасом И сорняков, и чистого зерна. Но не надейся взять товар на выбор; Она все вместе выплеснет с грозой, И если на тебя тот выбор выпал — Ты смехом вдруг зальешься и слезой!

Юрию Медведеву

Уходящая натура, Снят последний эпизод. Он – домой, я на халтуру; Иногда наоборот. Уходящая натура: В ней тревога и печаль, Уходящие фигуры В неизведанную даль, Невозвратные мгновенья, Позабытые слова, И великое забвенье, И притихшая молва. И одно лишь утешенье Нам, оставшимся, дано: Оживляет ваши тени Позапрошлое кино. Тени: Жени, Кеши, Юры — Стали памятью для нас, Уходящую натуру Вспоминающих сейчас. Не боясь крамольной речи, Я спокойно говорю: Что ж, друзья, до новой встречи В вашем творческом раю. Уходящая натура, «Дорогой мой человек», — Уходящая культура, Золотой двадцатый век! 12 апреля 2000 г.

Старики

Живут на свете старики — Совет им да любовь. Они, как соль земли, горьки И солоны, как кровь. Они – исток. Они – предел. Начало всех начал. И я, пока не постарел, Того не замечал.

Миша

По земле, покрытой Непролазным пологом, По необжитой земной обители, Раньше всех шагали Первые геологи, А за ними первые строители. И селились люди Целыми деревнями, Появлялись новые селения. Ну а те, кто строил, Словно полубоги Были для простого населения. Ах, Миша, Миша, Дай Бог тебе здоровья! Таких, как ты, У нас зовут – хозяева. И для тебя в далеком Подмосковье Отныне стало Родиной – Бузаево! Вижу за версту я Доброго мирянина, Что на новом месте зажил заново. Лично я не против Бывшего курянина Видеть в новых жителях Бузаево! Я веду беседу Как с добрым семьянином И как с деревенским местным жителем. И желаю счастья Как сосед соседу И как первоклассному строителю. Каждым новым домом, Жизнь листая заново, Начинай с хорошим настроением. Пусть стоит, красуясь, Новое Бузаево – лучшее твое стихотворение! Бузаево. 2000 г.

VIP 21 век

Мутна водица в омуте, Востребован бунтарь, И мечется по комнате Партийный секретарь… Ва-банк! Не зная прикупа! Где наша не брала! Он брал Россию приступом, Крушил ее дотла. Напор и обаяние, Посулы, клятвы, ложь, А нужно покаяние? — Стесненья ни на грош. И потянулись физики За дыркой в пиджаке, И потянулись лирики К протянутой руке. Таланты и поклонники Сидят в одном строю, И кадры светской хроники Сусальны, как в раю. Горланы очумелые Крушат, ломают, жгут! А тихие, умелые Своей минуты ждут. Какие там театрики! Какие ордена! От Каспия до Арктики Им вся страна нужна! Под флагом демократии — За каждый новый срок — Он, словно между братьями, Делил страну как мог. И бархатными рельсами Легла для подлецов Раздаренная Ельциным Земля моих отцов. 12 июля 2001 г. Бузаево