Естествознатель. Книга 3. Янтарная гавань
Шрифт:
– Не беда, переночевали бы у твоего дедушки, – насмешливо парировал Артур.
– Он же людей не любит, забыл? – рассмеялась Диана, весело глядя на немного смутившегося Тода.
– Интересно, чем нас будут кормить? – вновь озабоченно пробормотал Тин, которого, похоже, волновала сейчас только одна тема. Впрочем, госпожа Агата не заставила себя долго ждать. Она одно за другим выносила на стол различные яства, заботливо разложенные по красивым расписным тарелочкам. На самом деле, хозяйка весьма скромничала, когда упоминала лишь котлеты с рисом. В действительности, еды оказалось куда больше, чем можно было даже вообразить, и все деликатесы при этом подавались столь изящно и красиво, что ребята в восхищении замерли, глядя на позолоченный самовар,
– О! – только и воскликнул Тин, и человек, хорошо знавший юношу, смог бы в этом неоднозначном возгласе услышать истинную похвалу.
– Кушайте, мои воробушки, а я тут с вами посижу, посмотрю на вас, покудахчу. Такие вы красивые, что глаз не отвести! – восторженно проговорила тетушка, усевшись на стул и сверху зачем-то положив себе на колени пуховую подушку.
– А почему ваш постоялый двор находится так далеко от населенных пунктов? – поинтересовался вдруг Инк, до сих пор настороженно молчавший. Госпожа Агата с пониманием кивнула.
– Все очень просто, галчонок сероглазый, наша гостиница находится здесь именно потому, что все остальные поселения далеко от нас.
– Так откуда же вы тогда берете клиентов? – с подозрением продолжил допрашивать Инк.
– В основном, армуты, – вздохнула хозяйка. – Они и составляют большую часть наших клиентов. Из Мира чудес частенько заглядывают… Армуты вообще не любители лесов. Однако сюда заходят. Через лес – самый короткий путь до Беру.
– И давно у вас останавливались армуты из Мира чудес? – заинтересованно спросил Артур.
– Да как… Недавно, – проговорила хозяйка, зачем-то странно понизив голос. – Вот неделю назад, как заезжали. Правда, ночевали не у меня, а у моей сестрицы. Только вся эта история неприятная и, честно сказать, жуткая, – женщина зябко повела плечами и подозрительно покосилась на окно, словно оттуда могло залететь нечто страшное.
– Только не это, – вполголоса сокрушенно пробормотал Даниел Фук.
– Расскажите, нам очень интересно, – бравируя перед своим трусливым приятелем, попросил Тод.
– Ох, не знаю, птенчики. Может, и расскажу. Я и сама уже мечтаю кому-нибудь об этом рассказать, душу отвести. Да вот только слушатель не находится. И потом, история загадочная, испугаетесь еще, на ночь глядя.
– Не испугаемся, – пообещал Тод.
Женщина вновь с сомнением покачала головой и посмотрела на огонь.
– Может, Лукреция смогла бы больше рассказать, чем я. Ведь именно у нее в гостинице все это и происходило…
– Она вам не рассказала? – с удивлением спросил Даниел Фук, который и сам уже не знал, хочет он услышать таинственную историю или нет.
– Нет, пташка, я ведь сестрицу свою уже неделю как не видела.
– Разве она живет не в соседнем доме? – искренне удивилась Диана. Тетушка Агата с грустью улыбнулась.
– Именно там, трясогузочка моя. Но мы с ней так мало общаемся… Мне кажется, если бы мы жили в разных концах света, то виделись бы чаще, нежели теперь.
– Вот как? – проговорила Диана, о чем-то задумавшись.
– Так ведь обычное дело: родственники живут бок о бок и ненавидят друг друга по-тихому. Может, если б и не было этих злополучных семейных связей, так и жили бы душа в душу, а именно из-за них все конфликты и выходят… Впрочем, у нас все не так уж и плохо. На праздники она мне приносит пироги собственного приготовления и оставляет под дверью. Непременно под дверью, чтобы ненароком не столкнуться со мной в саду и, чего доброго, не начать беседу. Так вот и общаемся с ней – посредством, так сказать, невербальных знаков в виде пирогов.
– Вы тоже ей торты печете? – поинтересовался Тин, с аппетитом дожевывая котлету. Тема еды могла его привлекать
Тетушка отрицательно покачала головой.
– Ни разу в жизни ничего ей не приготовила. Это она у меня благочестивая, все подкармливает меня, думает оправдать себя подарками раз в год. Только, на мой взгляд, подобное поведение называется лицемерием, и ничем больше. Лучше я вообще ничего дарить не буду, чем суну ей пирог с мыслями: «Чтоб ты подавилась, старая карга». Это все равно, как если бы я сорвала ей в подарок самый прекрасный букет, но при этом сунула его как обычный банный веник. Неужели дары что-то изменят, если люди не хотят друг с другом общаться? Как по мне, так лучше не лицемерить. Если подарок преподносится не с душой, не от чистого сердца, то и цена такому подношению грош.
– Жалко, что так, – вдруг с заметной грустью проговорила Диана. Артур с удивлением посмотрел на девушку. Ему показалось, что в ее глубоких серых глазах промелькнула какая-то тайная мысль, о которой он даже не догадывался.
– А страшная история-то в чем заключается? – нетерпеливым голосом проговорил Тод. Статному юноше казалось, что все эти сантименты являются ничем иным, как следствием женских капризов, а ему уже хотелось поскорее перейти к самой сути. Тетушка Агата опять огляделась по сторонам и поежилась.
– Дело в том, что… Как бы это правильнее будет начать… У сестры часто останавливаются армуты, так как берет она вдвое меньше, чем я. Армуты, знаете ли, не очень любят разбрасываться деньгами. Но я при этом и накормлю, и полелею, и в баньке искупаю. Лукреция ничего этого не делает, так как считает излишеством. Так вот, одной ночью остановились у нее эти самые злополучные армуты. Я подсматривала за ними из окна и очень хорошо разглядела их лошадей – низкорослых, крупных, глаза лихие, дерзкие – одним словом, армутская порода. Всадников, кстати, было немного, всего человек пять. Я тогда еще удивилась, ведь кочевые народы обычно таборами перемещаются, а тут так мало, да и то какие-то залетные. Любопытно мне стало до дрожи. Остановились они, по моим предположениям на тот момент, на несколько дней и ни разу за это время не выходили из дома. Может, сестрица опоила их чем, не знаю. И вот здесь начинается самое интересное. Пошла я как-то вечером на улицу… Что уж греха таить, хотела ночные горшки слить. Я так хорошо запомнила этот смраденьский вечер: тихо, дождь лениво накрапывает, погода промозглая, мерзкая, вода за ворот заливается, холодит, грязь, кругом черным-черно. Вдруг смотрю, из дома Лукреции человек выползает. И так я его хорошо рассмотрела, луна как раз из-за облаков выплыла и все мне показала.
– Выползает? – удивленно переспросил Артур.
– Да-да, именно что выползает. Одно это уже было странно! Неужели человек так напился, что предпочел в такую погоду по земле ночью ползать? Да ведь это еще и не все. Как свирепое животное, пробрался он на четвереньках в сад. И страшный такой, копна волос рыжих, спутанных, взгляд дикий, мечется, руки-ноги дрожат, его из стороны в сторону шатает, дождь ему по спине барабанит… А на лице ухмылка какая-то чудная, будто волчий оскал. Я в забор тогда вжалась со страху, ни жива ни мертва. Боялась даже вздохнуть, чтобы ненароком не выдать своего присутствия. Да только безумец этот на меня даже не посмотрел. Закинув голову, он на луну глядел. Я уж думала, сейчас выть начнет, как самый настоящий волк. Но он не стал. Также на четвереньках перелез он ограду и куда-то в лес устремился. А на нем, представьте, ничего не было почти. Ну то есть штаны были, но ни носков, ни шапки, ни кафтана. Будто он специально все снял перед выходом на улицу. Но разве это нормально, при такой-то погоде? Более я его не видела, в панике кинулась к себе домой, несколько дней подряд выходить боялась. И армуты те пропали куда-то. То ли они еще у сестрицы пируют, то ли испарились совсем, не знаю уже, что и думать. Но так как в последнее время и она не выходит за порог, мне уже в голову смутные опасения лезут. Жива ли еще Лукреция моя? Что там произошло в действительности?