Эта горькая сладкая месть

Донцова Дарья

"Продаются квартиры. “Стройпром”, Полярная улица”. Пришлось снова ловить тачку и ехать на Полярную.

Контора “Стройпром” сделала все, чтобы внушить клиентам доверие. У входа стояли бравые охранники. Лакированные полы застелены новенькими коврами. В приемной роскошная мебель. На самом видном месте висит лицензия.

Парнишка, оформлявший заказы, тосковал за компьютером. Несмотря на респектабельность, никто не ломился в “Стройпром”, квартиры не расхватывали. Решив изобразить дуру, я плюхнулась в кресло и состроила юноше глазки.

Вообще, не страдаю педофилией, предпочитаю кавалеров в возрасте, но мальчишка ведь этого не знает.

– Котик, – проворковала я голосом престарелой кокетки, – посоветуйте, какой район сейчас лучший? Хочу квартиру приобрести.

– Конечно, Южное Бутово, – безапелляционно заявил парнишка, – очень вовремя пришли. Сейчас распродаем последние апартаменты в доме девять. Чудесное место, лес, река, хорошая экология…

Да уж, всегда считала, что для жизни в городе необходимы магазины, школа, прачечная, поликлиника и прочая чепуха. А насчет экологии? Ну как она может быть хорошей в многомиллионном мегаполисе! Однако вслух произнесла:

– Речка! Чудесно! Только, наверное, комаров много.

Парнишка моментально заверил:

– Южное Бутово уникальный район, ни одного комара, там даже мухи передохли.

Ну не дурак ли! Сначала расхваливает экологию, а потом выясняется, что местный воздух не вынесли даже неприхотливые насекомые. Но я не собиралась там жить, поэтому стала рассматривать планы квартир. Мальчишка тарахтел как заведенный. Судя по всему, дела у конторы шли плоховато, потому что каждая из квартир, в которую я тыкала пальцем, оказывалась свободной. Наконец решила, что достаточно напустила тумана, и спросила:

– Мой сосед, Андрей Федоров, вроде приобрел у вас жилье в девятом доме.

– Федоров, Федоров, – забормотал мальчишка и принялся листать бумажки. Потом захлопнул папку. – Нет такого, может, на другую фамилию покупал? Кстати, хотите смотровой ордер?

Я кивнула. Паренек вытащил листочек, спросил фамилию и заполнил бланк.

– Сходите, – напутствовал мальчонка, – посмотрите квартирки и быстренько оформляйте покупку. Торопитесь, а то не успеете.

Я вышла на улицу, села на лавочку и принялась рассматривать бумажонку. Так, “Стройпром”, ордер на трехкомнатную квартиру, потом адрес.

На обороте мелкими буковками: “Без печати и счета об оплате недействителен”. На моем не стояло даже штампа. Ну да понятно: денег не платила и на основании полученного документа могу только поглазеть. Наверное, ордер показывают сторожу, а тот дает ключ. Скорей всего Слава Демьянов взял такой листок и приложил к документам, когда оформлял их у нотариуса. С кем другим подобный номер мог не выгореть – человеку ведь нужно где-то жить, – но Андрей Федоров постоянно находится в интернате. Да, беспроигрышное мошенничество. Элементарно и красиво. А заявление Федорова о выписке просто подделали.

Я расслабленно сидела на лавочке и разглядывала окрестности. Полярная – интересно,

почему улицу так назвали? Наверное, зимой здесь очень холодно и ветрено. Вдруг в голове зашевелились воспоминания. А ведь именно на этой улице живет Антонина Максимовна Рогова, желавшая купить квартиру у Вики Пановой. Более того, сижу прямо перед ее подъездом. Это судьба.

Антонина Максимовна распахнула дверь сразу, не спрашивая. За юбку пожилой женщины цеплялся мальчонка лет двух, на руках гулил примерно восьмимесячный младенец неопределенного пола, из коридора высовывались еще две чумазые детские мордашки. Тут даже не стоит и размышлять, кем назваться.

– Здравствуйте, я из детской поликлиники.

– Входите, – радушно пропела Антонина Максимовна.

Я вдвинулась в узкий коридорчик. Под ногами что-то зашевелилось. Приглядевшись, увидела пушистую кошку. Хозяйка позвала в гостиную, и мы очутились в небольшой каморке, битком набитой мебелью. Две стенки, стол, штук шесть стульев, диван, кресла и фикус в углу. Свободного пространства просто не оставалось. К тому же там и сям виднелись картонные коробки, перевязанные веревками, а под обеденным столом обнаружился мешок с сахаром.

– Врача не вызывали, – сказала женщина, – может, вы в девяносто третью квартиру шли, там тоже Роговы живут, часто путают.

– Я психолог, сейчас проводим тестирование детей на предмет готовности к школе.

– Скажите на милость! Только наши совсем малютки, ни читать, ни писать не умеют. Старшей только-только шесть исполнилось.

Я поглядела на копошащуюся кучу детей и довольно невежливо заметила:

– Сколько их?

– Пятеро.

– И что, все ваши?

– Дочкины, нарожала погодков, просто голова кругом идет!

– Зачем же столько? Наверное, тяжело воспитывать, да и материально трудно.

– И не говорите, – начала Антонина Максимовна. Но тут раздался легкий скрип, и в тесную гостиную вдвинулись две огромные московские сторожевые. На спине одной восседала сопливая девчонка лет трех. Другая собака держала в зубах, словно щенка, существо в памперсах. Я испугалась.

– Боже, она сейчас искусает ребенка!

– Никогда, – твердо сообщила бабушка, – Рекс абсолютно безобиден. Видите, держит за маечку.

В этот самый момент кобель разинул пасть, и младенец с громким стуком плюхнулся на пол, но не заревел.

Очевидно, подобный способ передвижения был ему не в новинку. Собаки, шумно вздохнув, легли на пол, полностью закрыв свободное пространство.

– Сегодня не так жарко, как вчера, – констатировала Антонина Максимовна, – пойдемте чайку глотнем. Знаете, любому гостю рада. Сижу целыми днями одна с детьми, поговорить не с кем.

Переступив через собак, мы двинулись в кухню. Там обнаружился мальчик, самозабвенно выковыривающий из кастрюльки куски холодной каши. На столе теснились грязные тарелки с недоеденной картошкой и чашки с недопитым чаем.