Этикет следствия
Шрифт:
– Разберусь, - кивнул Виктор.
– Хорошо. И вот еще, возьми, - Горностай достал из стола небольшую коробку и металлический орех на цепочке - ладанку, какие часто можно было увидеть на шее у богомольцев или на лотке шарлатана.
– Это - он покачал ладанкой, - ноготь Святого Иоанна. Намоленная святыня - лучший способ обезопасить себя от магического воздействия. Так что на шее носи, не снимая. И запомни, на тебя с этой штукой перестанет действовать любая магия. Совсем. Амулеты тоже, - и шеф многозначительно усмехнулся.
Виктор, в общем-то, понял, что именно начальник имеет
– Угу, - кивнул Виктор. Комментировать очередное ехидство шефа совершенно не хотелось.
– А это, - шеф достал из коробки наручники, - используешь, когда некроманта изловишь. Серебро, освященные, на кольцах - сцены из Святого Писания. Распишись в получении.
– И подвинул Виктору журнал.
– Откуда такое богатство, шеф?
– Виктор поставил закорючку напротив двух непривычных инвентарных номеров, - это же явно не из нашего хранилища? Инквизиторы поделились?
– Много будешь знать - плохо будешь спать, - туманно ответил Горностай, захлопнув журнал учета матценностей.
– И еще. В книжке об этом подробнее, но на всякий случай - некроманта надо брать живым. Убивать его без подготовки нельзя, а то получится какой-нибудь очередной полудохлый маньяк, - шеф хохотнул, но тут же снова стал серьезен.
– Если совсем без вариантов, наденешь на труп наручники. И Мальцева должна быть рядом. Если не она, мало ли что - найди священника. Настоящего, а не для красоты. Нашего капеллана не бери, он последнее время взял моду напиваться до полного изумления. К инквизиторам обратись, что ли...
– Понял, шеф.
– Вот и ладушки, - прихлопнул ладонью по папке Силин.
– План допросов знакомых сторожа одобряю. Расследовать пропажу ленточек будет дворцовая безопасность, я сейчас с ними свяжусь, хотя им наверняка уже накрутила хвост благородная госпожа. Нечего тебе там лишний раз светиться. Ты у нас теперь благородный рыцарь, ищущий службы при дворе Альграда, не по чину тебе про тряпки у горничных выяснять. Молодец, что сразу не кинулся слуг допрашивать.
– Я же понимаю, шеф.
– Понимает он... Про опрос свидетелей с дипломатическим иммунитетом я с князем сегодня вечером поговорю, тут нахрапом соваться нельзя. С Альградом и то не слишком прокатило, а остальные могут вообще не пойти на сотрудничество. Бумажки подготовь, но пока не суйся - остается еще слабенькая надежда, что владетельные тут не при чем.
Виктор кивнул.
– От магички ни на шаг, и сейчас ее дождись, - продолжил шеф, - Не дай Бог наедине с некромантом останешься - может получиться очень, очень нехорошо... Все, давай. С Богом.
До Виктора наконец-то дошло, что шеф на грани от усталости. Чем занимался Силин с момента, как они распрощались вчера вечером, Виктор понятия не имел - но Горностай явно не успел ни поспать, ни толком поесть.
– Понял, - Виктор встал, собрал бумаги и реликвии (ладанку под пристальным взглядом шефа сразу надел на шею) и направился к двери.
– Аккуратнее там. Если ты прав, и это какой-то наемник,
Глава 10
Пока Виктор докладывал шефу о результатах, а магичка Анна Мальцева напоминала герцогу Кошицкому об обещанном пожертвовании, Олег Траут, секретарь фрайин Ингрид, пребывал в совершенно раздерганном состоянии духа.
Точнее, пытался придумать, как выпутаться из кошмарной истории, в которой сам себя утопил по уши. Олег чувствовал, что тонет в отвратительном болоте, спасения нет, и вся его предыдущая жизнь - просто сказка, услышанная вечером у камина.
Олег Траут, сын крупного альградского купца, родился торговцем, мечтал быть им и стал им. Но не каким-нибудь торговцем пирожками вразнос, у которого вся одежда в муке и товар противно пахнет прогорклым маслом. И не владельцем унылой лавки с пыльным барахлом, в которой не на что смотреть и нечего купить. Нет, Олег был настоящим купцом, а значит, торговлю планировал развивать всерьез.
Вот только с детства в него не верила ни одна живая душа. Поздние дети часто бывают любимчиками родителей, но Олегу не повезло. Он стал проблемой. Тощей, вечно простуженной проблемой, задыхающейся кашлем от книжной пыли, потому что сверстники отказывались брать в свои игры "этого придурковатого". Единственным человеком, не гнавшим Олега прочь, был старый, повредившийся умом дед. Может быть, потому, что Траут-старший вообще не так уж много замечал вокруг, а внук сидел тише воды, ниже травы и только шелестел страницами. Да кормил деда с ложки, когда тому становилось совсем худо.
Одноклассники лениво шпыняли "придурка", когда не нуждались в помощи на контрольных. Семья Олега просто не замечала. Стараться кому-то что-то доказать? Зачем? В лучше случае быть ему приказчиком в какой-нибудь лавке. О худшем думать не хотелось.
По альградским законам и обычаям Олег не мог претендовать на сколько-нибудь солидное наследство. Перспективы у братьев Траутов были сказочными - старшему - дело, среднему осла, младшему - кота. Волшебных котов в доме купца Траута отродясь не водилось, как ни мечтал об этом мальчишка, зачитываясь сказками под дедов храп.
Оставалось рассчитывать на собственные силы. Вот только какие силы? Как ни пытайся, через голову не прыгнешь. Одно дело - мечтать над книжкой, а совсем другое - что-то делать самому, особенно, когда от волнения горло перехватывает и ты начинаешь мямлить что-то невразумительное.
Завещание деда оказалось громом средь ясного неба. Старик оставил свои солидные сбережения лично младшему внуку, с условием, что тот потратит деньги на обучение в университете Фрайстаата.
Семья пожала плечами - "совсем старик перед смертью из ума выжил", но волю покойного нарушать не стали. Олег, отрыдав над могилой, отправился учиться.