Это Америка
Шрифт:
Она сказала Лиле:
— Оказывается, страховки у него действительно нет, но он на страховке жены, а она работает «хомагендэндом», прислугой. Увидите, как эта «прислуга» украшена брильянтами и золотом — поразитесь. На самом деле она только числится работающей, а нанимает за себя подставных. Состоятельные русские эмигранты все так делают, чтобы не лишиться страховки.
Перед тем как войти в смотровую, Лиля прочла фамилию на карте больного — Балабула, Михаил, неработающий. Фамилия показалась ей знакомой. Она вспомнила ворчливого одессита, который любил повторять, что в Одессе он «работал
Войдя, она сказала:
— Мы с вами жили в одной гостинице, когда прилетели в Америку.
Разряженная жена воскликнула:
— Да, я тоже узнала вас! Мы только что вернулись из Одессы. Миша там упал и сломал ногу. Нам в Одессе рекомендовали вас, говорили о вас много хорошего, хвалили. Миленькая, вылечите моего мужа. Мы в долгу не останемся, отблагодарим вас.
Перелом был тяжелый, Лиля сделала сложную операцию — наложила на сломанную ногу аппарат для сращения. Миша пролежал в госпитале несколько дней, но «отблагодарить» Лилю они забыли, за лечение заплатила страховка жены, для бедных.
Потом жена привозила его на прием на «мерседесе», и Изабелла каждый раз говорила Лиле:
— Видели вы прислугу, которая водит свой «мерседес»?
На каждом приеме Миша нетерпеливо спрашивал:
— Слушайте, доктор, когда я смогу опять поехать в Одессу?
— С аппаратом на ноге не стоит ехать. Зачем вам торопиться?
— Ха, зачем одесситу торопиться в Одессу? У всех одесситов там найдутся дела. Одесса — это не только город, Одесса — это точка зрения. И у меня там дела.
— Вы ведь числитесь неработающим…
— Ха, это я здесь неработающий. А там у меня свой торговый флот. Раньше я был там по снабжению, а теперь владею десятью кораблями. Мои корабли ходят с грузом в Средиземное море, в Грецию, Турцию и Испанию. Надо все контролировать самому.
Опять получалось, что в основе каждого большого богатства лежит или преступление, или обман. Хотя говорят, что деньги не пахнут, но в комнате явственно потянуло неприятным душком.
Вскоре после выздоровления Миша прислал ей с Алешей пышное приглашение на празднование свадьбы дочери. Лиля идти не хотела, но Алеша уговаривал:
— Пойдем, посмотрим, как гуляют «новые русские», к тому же одесситы.
Традиционно на еврейские свадьбы собирается много гостей, 200–300 человек и больше. Эмигранты праздновали в ресторанах на Брайтоне, чаще всего в «Распутине». Стоит это дорого, а свадьбу должен оплачивать отец невесты. Гости приносили в подарок конверты с деньгами — по сто долларов с пары. Это окупало расходы и называлось «конвертируемая валюта».
Но как изменился Миша Балабула! Он пригласил на свадьбу семьсот гостей и снял в дорогом отеле «Хилтон», в Манхэттене, два этажа: комнаты, бальный зал, зал для конференций и два смежных ресторана. Гости приехали со всей Америки, из России и, конечно, из Одессы.
В двух залах играли два оркестра — русский и американский. Мужчины были в смокингах, а женщины — в бальных нарядах. Американцев было совсем мало, а в русской речи доминировало одесское произношение.
Все переходили от стола к столу, пробуя закуски. Первым, кого Лиля с Алешей увидели, был
— Доктор, рад вас видеть опять! А это ваш муж, да? Помните, я рассказывал вам, какие я часы продаю? Тогда еще у меня было мало опыта. Теперь мои «Ролексы» продаются на богатой 47–й улице. Во как!
— Вы выпускаете «Ролексы»? Это ведь очень дорогие часы, — сказал Алеша.
— Ну, скажем так, — он хитро прищурился, — могу Rolex, могу Movado, коробка швейцарская.
Когда они отошли, Алеша сказал:
— Лилька, этот твой знакомый — он же просто бандит. Судя по этому гостю и по тому, что мы знаем о самом хозяине, мы с тобой попали в гнездо русской мафии [139] .
И как раз вслед за Капусткером они увидели Геннадия Лавута. Он разговаривал с крупным мужчиной грузинской внешности. Увидел Лилю, они подошли к ней вместе.
139
Часовщик Капусткер был позже арестован с группой других мошенников, продававших фальшивки.
Геннадий сказал:
— Лиля, я слышал, что это вы делали операцию Мише. Поздравляю вас с успехом.
— Спасибо.
Его собеседник заинтересованно спросил с грузинским акцентом:
— Вы хирург? Так это вас я однажды видел вместе со знаменитым доктором Илизаровым.
Лиля с удивлением посмотрела на него:
— Простите, я вас не помню.
— Я Тимур, шофер такси, вез вас с ним в аэропорт Кеннеди. Он мне свой автограф дал.
— Ах да, теперь вспомнила.
В это время подошел Миша Балабула и увел куда-то грузина. Лавут смотрел им вслед:
— Да, этот Тимур был шофером такси и владел маленьким магазином, а потом купил акции нефтяной компании и несметно разбогател. Недавно он за двадцать миллионов купил на Пятой авеню целый трехэтажный дворец [140] .
— Да, а вы с ним дружите?
— Нет, это не моя компания. Но здесь собралось много деловых людей, заинтересованных в покупке русских икон и картин. А я ими торгую. Поэтому меня тоже пригласили.
Когда они остались вдвоем, Алеша сказал:
140
Настоящая история, об этом писали все газеты Нью — Йорка.
— Вот мы и увидели, как эти новые русские грабят Россию и куда из нее уходят миллионы и миллиарды. Один покупает себе дворец за русскую нефть, другой ворует иконы и картины — национальные ценности.
Свадебный обряд был обставлен роскошно. Гости уселись в зале, впереди стояла хупа под навесом, там ждал раввин. Сначала через весь зал под музыку проходили родные жениха и невесты, чьи имена громко объявлялись. Венцом шествия стал торжественный выход разряженной матери невесты. Зал восторженно зааплодировал.