Это был просто сон...
Шрифт:
Ирина поняла, что отчаянно тянет время. Но разве это спасет ее? Она решительно поднялась на второй этаж. Знакомую дверь нашла сразу же. Хотела вставить ключ, но вдруг увидела, что дверь незаперта.
Господи, что там случилось? Ограбление, похищение?!! Засада наймитов Артудекта?
Ирина бесшумно проскользнула в коридор.
Из кухни лился свет и доносилась музыка — работал телевизор. Вроде концерт шел, что ли. Знакомый, но основательно подзабытый голос — убей, не вспомнить имя певицы! — пел на русском. Ирина прислушалась.
Музыка,
Ночь.
Акварель дождя рисует ночь
Старый город хочет нам помочь
И плетет свои сети дождь.
Мой родной, ты ко мне придешь.
Рустам был на кухне. Сидел спиной к двери, уронив голову на руки. На грязном, неубранном столе, между немытыми тарелками, стояла початая бутылка. Под столом — Ирина обратила внимание — стояло и лежало еще несколько бутылок…
А на стене в коридоре висела большая — А3 форматом — фотография. Ирина мельком глянула на нее, шагнула было на кухню, но потом остановилась. Этой фотографии раньше здесь не было. Ирина вернулась и стала смотреть…
Телевизор не умолкал:
Дождь
На мосту и на бульваре — дождь
На асфальте и на листьях — дождь
Ты на той стороне дождя
Я еще не нашла тебя
Свадебная фотография. Гости, море цветов. Рустам в костюме жениха, взгляд — нерадостный, угрюмый, почти больной. И радостная птичка-невеста — в море бежевого кружева.
Настя.
Подружка Настя, с самого детсада отчаянно завидовавшая Ирине. Она завидовала во всем! Вплоть до того, что Настиной маме приходилось покупать одежду, точь-в-точь как у Ирины, за что их обеих мальчишки дразнили инкубаторскими…
Вы вернетесь в свой дом, и обнаружите, что это уже не ваш дом — эхом отдались в памяти слова Натален Магайон-лиа. Она оказалась права. Права во всем! Недаром она была главой огромного клана…
Ирина стояла, обмерев с головы до ног, смотрела на фотографию и поневоле вникала в слова, летевшие из кухонного телевизора:
Ты мой любимый человек дождя
Я за каждый миг благодарю тебя
За каждый миг с тобой и без тебя
Судьбу я благодарю
Ладно. С Настей потом разберемся. Отчего-то Ирина чувствовала: Настя не соперница ей. Завистливое убогое создание. Рустам просто жертва ее козней, не более того. Ирина решительно шагнула на кухню. Рустам пил. Отставил рюмку, скользнул по Ирине бессмысленным взглядом. Не узнал…
Ирина смотрела в его измученное небритое лицо, и волна бесконечной нежности сжимала ее сердце. Не преступник он! Кто бы что ни говорил. Он — Рустам, ее, Ирины, Рустам, супруг, единственный, желанный… Ирина уже не помнила Алаверноша. Она забыла, кто он
Рустам наконец понял, кого перед собой видит.
— Ира? — прошептал он, запинаясь. — Ирочка?!
Ирина молча поникла на колени, имя так и не выговорилось. Обняла, уткнулась лицом ему в руки. Она забыла об Алаверноше. Она уже не помнила, кто это такой. Весь мир умер и перестал быть. Только песня звучала, пронзая сомкнувшееся безвременье чувством бесконечной нежности:
Ты мой любимый человек дождя
Мне ни на кого не променять тебя
Родные люди — это ты и я
Тебя навсегда люблю
— Где ж ты была, родная? Где ты была?!
Ирина молчала, слов не было. Но она видела, видела взгляд Рустама — такой же, как прежде, любимый и любящий взгляд…
— Рустам! — донесся откуда-то издалека визгливый голос. — Твой гаденыш меня уже достал! Скажи ему… А это еще что за шмара?!
Ирина, не вставая, обернулась. Жена Рустама, Настя…
Немая сцена.
Пусть
На рассвете стал холодным дождь.
Я люблю а все другое — ложь
Ты на той стороне дождя
Все равно я найду тебя
— Ты?! — выдохнула Настя
Ирина кивнула.
— Я. Здравствуй… подружка.
…А уж как Настя к ним в семью лезла, особенно после рождения Игорька! Только вежливость мешала послать ее подальше… ведь вроде бы ничего плохого Настя не делала, наоборот. С малышом нянькалась… игрушки дарила…
С телевизорного экрана неслось:
Ночь
И дождинок бесконечный рой
Над моей кружится головой
Все равно ты меня поймешь
Мои губы теплей, чем дождь.
— Мама, мама, мама, мама! — из-за Настиной спины вывернулся мальчуган лет шести, бросился к Ирине, судорожно вцепился в нее и отчаянно заревел.
Ирина обхватила его, и вдруг увидела, что лицо у мальчика разбито — упал где-то, может быть, дня два или три назад, ничего страшного, но ссадины жуткие… И всколыхнулось в душе нечто жуткое, звериное, как у волчицы, у которой отнимают волчат.
— Что ты сделала с моим сыном?!
— Сам упал! — огрызнулась Настя. — Гаденыш… совсем от рук отбился… весь в тебя!
— Пошла вон из моего дома! — яростно выдохнула Ирина. — Тварь…
Настя уперла руки в бока, закричала визгливо, как базарная торговка:
— Сама иди, потаскуха. Это не твой дом! Рустам! А ну, вышвырни ее вон отсюда!
Рустам долго смотрел на нее мутным взглядом. Он был очень пьян, и не понимал толком, в чем дело. Но он видел Ирину и слышал, как плакал у нее на руках его сын…
— Настя, — сказал он заплетающимся языком, — Настенька… поди умойся, дрог… дорог… дорогая.