Это был просто сон...
Шрифт:
Ключей у Ирины не было.
Ни одна дверь не пожелала открываться. А коридор оказался замкнут сам на себя. Этакая полость гигантского пончика. Ирина взялась рукой за стену. Ей вдруг показалось, будто она сначала взлетает — легко и высоко-высоко, а потом с сумасшедшей скоростью несется вниз, а потом взлетает снова. И снова падает. Жуткое ощущение. Не то, чтобы голова кружится. Нет, бесконечные, невидимые качели, вверх-вниз, вверх-вниз, и уже не разобрать, кто ты и что ты: человек, которому кажется, что он надутый гелием воздушный
Ирина пришла в себя от того, что кто-то заботливо поддержал ее под локоть, не дав растечься по полу бесформенной лужицей. Поддержал и повел куда-то. Ирина пошла, ноги были как ватные, голова по-прежнему раскачивалась на качелях, хотя уже не так сильно.
Ее привели в комнату, которую Ирина еще в начале пути к Земле окрестила про себя кают-компанией. Большое просторное помещение, обставленное в соответствии со вкусами Оль-Лейран: ноль мебели, тьма пестрых подушек. Стены и потолок отсутствовали, их заменяли экраны. Сейчас экраны показывали в реальном времени окружающее корабль пространство. То есть, космос. Родное Солнце заливало комнату уютным желтым светом с одной стороны. А с другой стороны плыла сквозь утыканную звездами черную бездну сине-бело-голубая, разводами, Земля. Ирина увидела Антарктиду, часть Южной Африки, Австралию…
Ирине помогли присесть на одну из подушек. Голова постепенно приходила в норму.
И все же понадобилось изрядное усилие воли, чтобы не сойти с ума по второму заходу.
Потому что Ирина увидела Флаггерса в компании а-дмори леангроша и Клаверэля барлага. Без наручников. Довольного жизнью и собой.
— Это мой сын, — кивнул на него а-дмори леангрош. — Ахавьёрш.
Ирина тупо кивнула, ничего не соображая. Так они заодно, что ли?
Мир рухнул. Иное определение не подходило. С самого начала… с самого первого дня!
Все было подстроено.
Все было спланировано.
— Это все равно ничего не меняет, — сказал Флаггерс, криво усмехаясь. — Я по-прежнему изгой.
— Ты знал, на что идешь, сын, — непреклонно отрезал а-дмори леангрош.
У Калверэля барлага хватало совести молчать. Сидел с такой кислой рожей, словно лимонов объелся.
От начала и до конца! Вся игра была спланирована загодя. А Ирина оказалась в ней даже не пешкой… Так, тараканчиком, случайно упавшим на шахматную доску.
Да какая разница? Ведь Рустама больше нет.
Нет больше Рустама.
Горько вспомнилось: мои мечты всегда сбываются. Мечтала вернуться на Землю? Вернулась… Так вернулась, что лучше бы было и не возвращаться вовсе.
Что-то рассказывают. А, про предварительный допрос…
С Настей повезло, девочка много знала. А уж с самим Главным Злыднем — еще больше. Он оказался именно тем, кем оказался. И теперь его повесят, как водится, за шею. В очень веселой компании с Настей и кое-какими перцами из чиновников Анэйвалы.
Круги по воде.
Про чиновников
Рустама больше нет…
— Мы не можем оставить вас на Земле, — сказал а-дмори леангрош. — Вы значительно помогли нам в расследовании. Вашему сыну требуется лечение. Вам самой нужна помощь. Поэтому вы возвращаетесь в Анэйвалу вместе с нами.
— Да… — прошептала Ирина. — Спасибо…
Не ты ли хотел убить меня в пещере на Лиме? Называл биороботом. Использовал как приманку для охоты на тигра. И бросил в топку моего Рустама…
Круги по воде, за которыми пустота, — камень давным-давно уже покоится на дне. А круги от него идут и плещут в берег…
"Больно"- подумала Ирина.
Но боли не ощутила. Не было ни боли, ни горя. Ничего не было. Только пустота, которую надо было бояться. Но страха не было тоже.
Пустота.
— Я хочу его увидеть, — сказала Ирина. — Артудекта. Это можно? Это действительно он? Настю? Нет, Настю видеть я не хочу…
Клаверэль барлаг сопроводил Ирину к пленнику. Карцер был небольшой, и негодяй сидел там в гордом одиночестве, в браслетах. Лодыжки были пристегнуты к запястьям, только не за спиной, так что человек мог сидеть с относительным комфортом.
Он поднял лицо, с любопытством всмотрелся в гостей.
А Ирина вновь испытала очередное потрясение.
— Артем Денисович!
Глаза отказывались верить. Сосед, учитель истории. Тот самый учитель, кумир многих поколений школьников.
Настин отец.
— Здравствуй, Ирочка, — кивнул он, улыбаясь.
Он улыбался! Своей обычной, знакомой улыбкой. И голос… голос, от которого мороз шел по коже…. Ведь этот же самый голос сказал когда-то давно: Руки чешутся убить тебя. Так давно, на тайной базе, что была спрятана на планете Лим.
— Господи, Артем Денисович, — еле выговорила Ирина, с трудом обретая дар речи. — Как же вы могли…
— Душу мою спасти хочешь? — полюбопытствовал он. — Не получится.
— Артем Денисович! — воскликнула Ирина, страдая.
— Скверная история, — понимающе кивнул он. — Очень скверная. И долгая. Но я даже рад, что она заканчивается, Ирочка. Он думает, — кивок на Клаверэля барлага, — что победил меня. Он ошибается. Победа за мной, на самом-то деле. Только это пока еще никому, кроме меня, не понятно.
— А я? — спросила Ирина. — А Рустам?
— Я всегда говорил, что ты достойна большего, чем какой-то там получеченец.
— А Настя?
— А что Настя?
— Ваша дочь.
— Ирочка, — фыркнул он, — не смеши. Ты ее видела. Глупое злобное создание.
— Как вы могли, Артем Денисович! Эти лаборатории… женщины, за счет которых вы… как это все можно было?!
— Не надо, Ирочка. Поздно уже мою душу спасать. У этих ребят получится лучше. Галстук на шею, — он провел ладонью по горлу, — и — привет.