Это было на рассвете
Шрифт:
После демобилизации Василий Илларионович двадцать лет возглавлял колхоз «Правда», теперь он — колхозный пенсионер, инвалид Отечественной войны второй группы.
Оборону противника на правом берегу Шпрее в районе Кепеника прорвать сразу не удалось. Только через сутки, в полдень 23 апреля, после артналета наши стрелковые подразделения начали переправу через реку. Танки поддерживали атаку пехоты огнем.
— Вот бы, Петр Нестерович, подняться и осмотреть все мосты через реки Шпрее и Даме, — обращаясь к замполиту майору Лукину, проговорил стоящий около своего танка командир полка
— Разрешите, товарищ подполковник, по колокольне дам пару осколочных, — обратился командир танка Демидов.
— Погоди, Демидов. Слышите, там стучат крупнокалиберные пулеметы. Вон полетели вниз две фигуры. Прежде всего надо разобраться, кто кого выкидывает с колокольни. Туда поехали «смельчаки» Юренкова (так окрестили танкисты, бригадных разведчиков), — ответил подполковник.
Бригадная разведка с саперами занималась поиском уцелевших мостов и места для переправы танков через Шпрее и Даме. «А что, если подняться на стоящий на самом берегу реки костел и с колокольни визуально осмотреть мосты через реки», — подумал командир разведвзвода Василий Крылов.
Оставив бронетранспортер в укрытии, выдвинув СУ-57 лейтенанта Иванова на огневые позиции, он с группой разведчиков под огнем пробрался к костелу. Признаков наличия там фашистов не было. Два разведчика побежали вверх по лестнице. Через несколько минут на втором переходе неожиданно раздались выстрелы и взрывы гранат. Крылов с двумя автоматчиками бросился вверх по лестнице и наткнулся на тела разведчиков.
— Передайте лейтенанту Иванову, пусть даст снарядов пять по колокольне, — приказал Одному из разведчиков Крылов. — Осколочным!
Самоходная установка не заставила себя долго ждать.
— Шашков, наведи на колокольню и дай три осколочных, — приказал лейтенант Иванов наводчику.
— Навел! — доложил мальчишеским голосом Шашков.
— Осколочным готово! — послышался голос заряжающего Романова.
Загремели выстрелы. Снаряды, попадали точно в цель, образуя там бурую кирпичную пыль. Вскоре мы заметили, как с колокольни упали два фашиста.
— Молодец, Ванюша, — похвалил наводчика командир.
— А по чердаку ударить? — обратился Шашков.
— Ударь и по чердаку! — скомандовал Иванов.
В это время на третью лестничную площадку костела полетели наши гранаты. Послышались стоны. Трупы еще двух убитых фашистов покатились вниз но лестнице. Когда Крылов с автоматчиками поднялись на третью площадку, нашли еще шесть убитых гитлеровцев.
— Молодец, Шашков, молодой да удалый. Это ведь дело рук наших самоходчиков, — проговорил Крылов.
Он сверху посмотрел, есть ли уцелевшие мосты, а разведчики тем временем завязали бой с гитлеровцами на чердаке костела — убили 18 фаустников, которые, поджидая с фаустпатронами появление наших танков, вели огонь в спину нашей пехоте, форсировавшей в это время реку Шпрее. Два гитлеровца, не желая сдаться в плен, крикнули:
— Хайль Гитлер! — и бросились с чердака костела. Один разбился у входа, а второй, повиснув на кресте козырька над входом в костел, заорал диким голосам, должно быть,
— Гитлер капут!
— Вася, ты что, как щенков, выкидываешь фрицев с верхотуры? — спросил я у Крылова.
— Выкидываешь?! Не хочется пачкать руки. Мы их берем в полон, не желающих — расстреливаем, — со злобой процедил он. — Эти двое, видимо, что ни на есть, отъявленные головорезы. Сами бросились с колокольни.
— Чего же не освобождаешь? Вон на кресте кричит.
— Пусть покричит, услышат другие фашисты — может, поймут. Наверху он горланил: «Хайль Гитлер!», а как повис на кресте своего бога, заорал: «Гитлер капут!»
Всего на колокольне и чердаке костела было уничтожено 26 гитлеровцев, захвачено четыре пулемета и несколько десятков фаустпатронов.
Взаимодействующие стрелковые полки овладели и расширили в районе Кепеника плацдарм на западном берегу Шпрее. К 11 дня 24 апреля на паромах переправились через Шпрее и танки бригады. А затем с ходу проскочили по уцелевшему мосту через Даме.
Наш танковый полк совместно со стрелковым, продвигаясь вперед, к трем часам дня переправился через канал Тельтов и завязал бой на его западном берегу. С наступлением темноты, очистив от противника перекресток Баумшуленштрассе и Кепеникерштрассе, вышел к Баумшуленвегу. Здесь командир полка приказал остановиться и закрепиться.
Фаустники, хорошо зная расположение улиц и домов Берлина, за ночь несколько раз пытались приблизиться к танкам и ударить по ним фаустпатронами. Но осуществить это им не удавалось — наши автоматчики и пехотинцы были начеку.
С раннего утра 25 апреля полк двинулся вперед и к 7 часам утра вышел к каналу Ландвер, восточнее Бранауерштрассе, в район машиностроительного завода «Цельнер». К мосту направилась действующая в штурмовой группе рота старшего лейтенанта Г. Т. Шкуро. Не удалось направляющему танку командира взвода лейтенанта Гаврилы Пономаренко проскочить с ходу мост. Его машина была подбита. Он и командир орудия Дмитрий Виноградов погибли.
Поскольку механик-водитель техник-лейтенант Иван Бирюков вел свою машину правой стороной моста, а не по центру, то «пробки» на мосту (чего хотели гитлеровцы) не создалось. Поэтому сзади идущие танки партгрупорга Федора Кичигина, младшего лейтенанта Алексея Ковтуна и других проскочили мост и завязали бой с самоходными орудиями, фаустниками, пулеметными расчетами, которые вели огонь по нашим танкам и пехоте из-за баррикад и через проломы зданий с близкой дистанции. Один только Кичигин подряд уничтожил три огневые точки и несколько фаустников.
Ломая отчаянное сопротивление гитлеровцев, наши танки с подразделениями пехоты медленно продвигались вперед, освобождая квартал за кварталом. Особенно опасными были фаустники. В каждом многоэтажном доме — десятки балконов. Сделав с одного из них один-два выстрела, фаустники перебегали на другой. Угол наклона танковой пушки не всегда позволял поразить противника, находящегося на верхних этажах домов или в подвалах.
Прибыв в боевые порядки атакующих танков, комбриг Юренков с начальником политотдела Жибриком потребовали четкого взаимодействия автоматчиков и пехоты с танками.