Это было у моря
Шрифт:
— Боги, сколько у вас там собак?
— У каждого по щенку. Тетя подарила их нам на начало учебного года. Ну после всех этих смертей чтобы что-то хорошее… И даже Джону достался щенок. У тётиных остальных детей уже были. И Сансе тоже полагалась одна…
— И что, ты приберегла ее для сестры?
— Нет. Ее не уберегла.
— Что это значит?
— Когда их всех только привезли — а они все братья-сестры — та, что причиталась Сансе — рыженькая такая
— Да что я, враг себе? Она и так все время рыдает…
— Вот-вот. Дядя решил ей оставить щенка от своих борзых. У него сука ходит на сносях.
— Твой дядя держит борзых? На хрен они ему в городе? Или он охотиться ездит?
— Никогда не ездит. Он их держит, потому что они ему нравятся эстетически. То есть внешне.
— Знаю я что такое «эстетически» Я так чувствую, странный тип ваш дядя.
— Он странный, да. Вечно делает вещи, которые делать не надо. Просто потому, что находит их красивыми. Ну иногда у него голова все же включается — видал, как он ловко все устроил с адвокатами? И за тебя тоже поручился, Псина, хоть и не видел тебя никогда. Оно и хорошо, может быть, что не видел-то… Ты бы оскорбил его восприятие прекрасного. Особенно если учесть, что ты спал с его племянницей.
— Ага. Спасибо тебе на добром слове. Тебе не пора еще спать, волчонок?
— Я все еще жду благодарности за выполненное задание. Если тебе захотелось на боковую — под крылышко к сестре — так и скажи.
— Так оно и есть. Но кроме шуток — спасибо! Никогда бы не подумал, что подросток способен быть таким прытким. Ты незаменима!
— Нет, незаменимый — это Бран. Но его я не решилась посвящать в эту историю. А я только подмастерье. Но тоже ничего, конечно. Всегда пожалуйста.
— Дай номер своего телефона, пожалуйста. А то Пташка все забывает спросить. Тут-то можно и не по интернету…
— Да, только ты мне не звони — а то тетя удивится. Она пытается следить за моими звонками — на всякий случай. А я слежу за всеми звонками в доме — и еще за тем, что происходит во всех гаджетах и компьютерах. Во всех, кроме ноута Брана. К нему не подступишься.
Сандор записал номер на гостиничной бумажке. Надо будет не забыть отдать его Пташке.
— Ну все, Пес, бывай. Не утомляй там мою сестру. Я хочу ее все же живой увидеть. А то с вас станется. И не обрюхать ее напоследок. А то беременные подростки сейчас не в моде…
— Слушай, волчонок…
— Ну все, все. Приношу свои извинения— я груба и бестактна, знаю. Но это так приятно… Местами. Было забавно с тобой поговорить, Пес. Услышимся!
И она прервала связь.
Сандор бросил телефон на столик. Ну хоть
Подумать о чем было. Этот волчонок даст фору даже Пташке с ее истериками. Эта не хочет даже мыслить о каком-то пиетете или чем-то подобном. Она сразу дает понять, что желает играть на равных, а то и верховодить… Объективно говоря, у нее все козыри были на руках. В современном мире подросток, умеющий обращаться с компьютером, как выясняется, куда полезней хрыча среднего возраста с рядом сомнительных навыков, вроде стрельбы из огнестрельного оружия и умения попадать в неприятные истории в самый ненужный момент.
Пташка, похоже, попадает в странный дом. Этот дядя с борзыми, тетя с таинственным прошлым и возможным сыном-бастардом, калека-братец, неуёмная сестра-хакер… Как раз почему-то сестре Сандор вполне доверял — действительно что ли была какая-то общность между ними? Эта стервозная особь Пташку наверняка не профукает. Видишь ты, даже за телефонами за всеми следит!
Кстати о телефонах — надо бы позвонить Джейме и поблагодарить его. Все же, похоже, он свидетельствовал против собственного сына. История с анализами, что привели следствие к Джейме — а не к Роберту и к его родственникам, к примеру, (у Баратеона была пара приводов за хулиганство — но точно Сандор не знал — брали ли у него что-то кроме отпечатков пальцев) наводила на нехорошие мысли, что подтверждали, собственно, версию самого Ланнистера. Позвонить надо — а вопрос об отцовстве поднимать как раз не стоило. Сами разберутся. Им, конечно, посложнее будет, чем им с Пташкой. Воистину - любовь зла!
А вот и она — его любовь. Пришлёпала на балкон, накинув его рубашку. Положила ладонь ему на плечо — да так и стоит — босыми ногами на бетонном полу балкона.
— Ты что не спишь?
— Не знаю. Проснулась. Сны нехорошие мучают. Словно мы все едем — на байке — по льду — а впереди — снежный буран. А эти все сзади…
— Они впрямь сзади. В гробах, я надеюсь. Иди в дом, ты же не обута.
— Ты тоже. Мне показалось, или ты с кем-то говорил по телефону?
— Не показалось. Ты пропустила все веселье. Я был удостоен чести побеседовать с твоей сестрой…
— С Арьей? Но как?
— Она тебе позвонила. Хотела предупредить, чтобы мы — или я, вернее — не болтали лишнего у следователя. Ну про наши отношения. Хорошая у тебя сестра.
— Ты так говоришь, что становится страшно. Что она тебе наболтала еще?
— Да ничего. Нормально побазарили. Весело так. Не завидую тебе.
— Почему?
— С такой вечной занозой под задницей куда угодно сбежишь. Григор хоть говорил мало.
— Арья, знаешь ли, тоже не боги весть какая болтливая, По крайней мере, не со мной. У нее вечно какие-то тайны, странные знакомые, какие-то чаты…
— Сама-то ты хороша! Глянь на тех, с кем ты подвизаешься в последние месяцы!
— Да, и вправду. Может, эта история нас с ней сблизит?
— Да уж, наверное. Она ничего. Честно. Крепкий такой орешек. Может, это тебе и надо сейчас.