Это было в горах
Шрифт:
— Почти. Но в вершине долины есть озеро, ручейки, водопадики…
— Жалко! Нам шлиховать надо, а без воды как шлиховать?
Димка задумался, но скоро нашел выход.
— Мы вот что сделаем… Промоем шлих здесь, потом пойдем выше, наберем песку в рюкзаки и вернемся опять сюда же на промывку. А тот песок, который возьмем еще выше по долине, снесем к озеру и там промоем. Так?
— Можно и так. Тебе виднее.
Больше не раздумывая, поисковики принялись рыть закопушку. А когда Дима начал промывать шлих, Нук-лай занялся изучением предполагаемых пастбищ.
— Травы хороши, только гнуса
Димка тоже был недоволен: проба ничего интересного не дала.
— Пошли дальше!
А дальше речка разливалась, образуя кочковатое болото, поросшее ивняком. Здесь идти было труднее, и разведчики решили подняться выше. Пошли косогором.
Не успели они сделать и десятка шагов, как Димка попятился.
— Череп! Смотрите, Нуклай, череп!
— Так оно и есть! Помнится, мы как раз тут и проходили. В таком случае рядом должна быть еще одна кость.
Отыскали и ее. Кость оказалась пожелтевшей от времени ключицей.
— Да, был человек — и нет человека. Одни кости остались. А по ним попробуй узнать, почему он погиб!
Но когда Дима осторожно поднял череп, загадка легко разрешилась.
— Смотрите, череп пробит.
Нуклай внимательно осмотрел отверстие, прикинул его размеры и сказал:
— По всей вероятности застрелили. Но кто и кого? Может быть, и к этому делу причастен Басаргин? Иначе зачем он стал бы пугать вас, ключ заваливать? Во всяком случае, выловить его мы должны во что бы то ни сталп. А вам, по-моему, надо перебросить свой лагерь на
новое место. Лучше прямо сюда. Басаргин уверен, что в долину вы не рискнете спуститься.
Спрятав череп под утес, поисковики хотели было отправиться дальше. Но неожиданно Нуклай решил задержаться.
— Ты, пожалуй, иди, выбирай место для второй закопушки, а я тут посмотрю… Может, и еще что найдется.
Заинтересованный Димка тоже остался и, по примеру своего спутника, принялся обшаривать кусты.
— Вот оно! — обрадованно вскрикнул Нуклай. Димка увидел в его руках старинный заржавленный
пистолет.
— Из него стреляли. Пуля была примерно того же размера, что и дырка на черепе.
Друзья осмотрели находку со всех сторон. На правой щеке пистолета разобрали две буквы «А» и «Т». Дальше была еще одна буква, но разобрать ее не удалось.
— А и тэ, — несколько раз повторил бригадир. — Что бы они могли значить?
— Третью надо прочитать…
— Отчистим, прочитаем…
Нуклай спрятал находку в вещевой мешок, и разведчики двинулись дальше.
Выйдя к речке выше болота, Димка снова принялся за промывку. На этот раз проба оказалась удачной.
— Киноварь, товарищ Нуклай! Киноварь! Одно, два… четыре… восемь… двенадцать… тринадцать… Тринадцать зернышек… Чертова дюжина! Вот обрадуется Лидия Петровна. Оправдались ее расчеты. Есть в Долине Смерти киноварь. Есть!
— Да чего ты тут видишь? — удивился бригадир. — Один черный песочек, да и того мало… Я ровно ничего не вижу.
— Как не видите? Вот, вот краснеет. Да
— Ага, теперь вижу. Да, да, красноватое. И совсем чуточное. Как ты его рассмотрел, парень? Теперь и второе вижу, а третье… Ну-ка дай, попробую, сосчитаю.
Долго считал Нуклай, но больше восьми не нашел.
— А вот завтра утром я вам их в бинокулярную лупу покажу. Тогда не только тринадцать, а и еще десяток мелочи насчитаете.
Разведчик повеселел и размечтался.
— А что, если нам удастся здесь месторождение открыть? Здорово будет, а? Очень здорово, Нуклай. Лидия Петровна говорит, что это самое капризное, самое тяжелое для разведки ископаемое. Его голыми руками не возьмешь. Это не какая-нибудь жила с золотом и даже с вольфрамом. Ртуть, когда в земную кору проникает, так по всяким трещинам разбегается. Вот геологам и приходится в этих трещинах разбираться: по каким законам они получились, как тянутся, куда уходят… Есть даже специальная наука — тектоника. Она этими складками, трещинами, разломами в земной коре и занимается.
— Совсем профессор! Этак ты, чего доброго, и меня научишь месторождения открывать… Ну, а теперь куда пойдем? Выше воды нет.
— А знаете, почему ее нет? — спросил польщенный
Димка.
— Влаги, должно быть, мало.
— Как влаги мало? Вы же сами говорили, что в вершине озеро есть. Вода-то из него течет…
— Ишь хитрый какой. Под землю вода ушла, под щебенку. А почему ушла — этого не знаю.
Димка снова пустился в объяснения.
— Видите вон те белые камни? Это мраморы. А темные, по которым мы сейчас шли, — сланцы. Мраморы — известковые, а сланцы — глинистые. Известковые легко растворяются водой, и в них образуются воронки или пещеры — карстами называются. В них вода и уходит. А сланцы слабо растворяются, в них если вода и уйдет, так тоненькой струйкой и только по щелям. Выше по долине как раз выходят мраморы, и воды там нет — ушла в карсты. А ниже — сланцы, поэтому и вода есть. А до озера далеко еще, Нуклай?
— Километра три будет. Вон за тем белым утесом.
— Значит, нам до озера нужно по крайней мере еще две закопушки вырыть…
— Травы-то, травы какие! — восхищался Нуклай — Альпийские луга — лучший корм для скота. А теперь такой вопрос: там, где твои мраморы и карсты выходят, там почему-то вся трава выгорела. Видишь? Значит, карсты вредны для альпийских лугов? Значит, травы больше дружат с мокрыми сланцами? Так?
— Может, и так… Этого, Нуклай, я еще не знаю. Друзья посмеялись и двинулись ближе к карстам.
К озеру они подошли только под вечер, с рюкзаками, битком набитыми рыхлой породой.
— Ну, как ваши дела? — издали крикнула разведчикам Лидия Петровна.
— Хороши! — бодро отозвался Димка, сбрасывая рюкзак у самой воды.
Крутые обрывистые берега озера понижались в сторону долины. В этом месте из него и выбегал маленький ключик, вскоре теряющийся в осыпях мрамора. У этого ключика на большой плите зеленого камня и пристроился Димка со своими пробами.
— В шлихе, промытом в трех километрах отсюда, обнаружено тринадцать зерен киновари, — рапортовал он начальнице, насыпая в лоток породу. — Надеемся обнаружить киноварь и в этих двух шлихах, которые сейчас промоем.