Это было вчера

Осколкова Елена

В завершение этого ужасного и тяжелого дня я не смогла уехать домой. Моя машина решила просто не заводиться. Меня определенно кто-то сглазил или навел порчу!

— Привет. Что-то срочное или я могу перезвонить? Я просто с клиентом сейчас. — Кирилл ответил на мой звонок буквально с первого гудка.

— Привет. Можешь прислать эвакуатор к моей работе? Машина не заводится.

— Минут через двадцать будет.

Двадцать минут ждать эвакуатор, потом еще минут пять ждать такси и двадцать минут займет дорога до дома. Максимум через час буду дома.

Не все так ужасно. Может неудачи сегодняшнего дня закончились на поломке машины?

Завтра пятница. Учебный год закончился, а сессия начнется только через неделю. Буду спать до обеда, а потом закажу какой-нибудь вредной еды, чтобы отметить начало лета. И, надеюсь, уже завтра можно будет забрать машину из сервиса. После такого кошмарного дня, завтра должно быть все идеально.

— Ну, рассказывай, что с машиной? — Кирилл распахнул пассажирскую дверь и сел на пассажирское сидение рядом.

— Не заводится.

— Попробуй завести еще раз.

Не знаю, на что он надеялся, но машина не заводится. Он думает, что настолько классный автомеханик, что машина ремонтируется сама только от его присутствия?

— Давай на эвакуатор ее и в сервис. Оттуда отвезу тебя домой.

— Я планировала отсюда уехать домой на такси.

— Именно так бы ты и сделала, если бы приехал кто-то другой.

— Ладно. — ответила, тяжело вздохнув. Нет сил спорить, проще согласиться. В итоге же я все равно буду дома, просто позже, чем рассчитывала.

— Вот и отлично.

Кирилл загрузил машину и мы поехали в сервис. Там он быстро загнал мою ласточку в бокс, раздал указания и повез меня домой. За все это время мы не перекинулись и парой фраз.

— Что с ногой? — спросил он, уже подъезжая к моему дому.

— Искала турку, а в итоге банка нашла ногу.

— Может отвезти тебя в травмпункт?

— Не нужно, это просто ушиб.

Мы сидим в машине у моего дома в неловком молчании. У нас давно такое общение. Мы не знаем, что сказать друг другу, о чем говорить и как себя вести.

Это больно, что вот он, когда-то близкий тебе человек, а вам не о чем говорить, и любой диалог всегда проходит в нервном напряжении.

— Я пойду. — я наконец решилась заговорить. — Спасибо, что помог и подвез.

— Не говори глупостей. Ты же знаешь, тебе всегда достаточно просто позвонить.

— Знаю…

— Но ты теперь почти никогда этого не делаешь.

— Прости. Просто… — просто… что? Я ведь не знаю.

— Угостишь кофе? — не дождался Кирилл моего объяснения.

— Конечно, пойдем.

Точно полнолуние. Уже не помню, когда Кирилл в последний раз ко мне заходил.

— Ты сделала ремонт?

Друг ходит по квартире и все рассматривает. Задержался у стены, которая завешана фотографиями. На них и мои родители, и бабушка, и Пашка, много общих фотографий, есть даже моя с Ромой. На всех них счастливые лица.

— Да, небольшой, пару месяцев назад. Наняла девушку, что переделала мебель, отшкурила там, перекрасила и поменяла фурнитуру. Переклеила обои.

Не тронутой осталась только комната

Паши. Я ни разу не заходила в нее с тех пор, как Аня через месяц после похорон забрала свои вещи.

— Симпатично. — озвучил Кирилл свое мнение, когда я уже закончила варить кофе.

— Твой кофе.

— А ты?

— О, нет. Меня после такого ужасного дня ждет Джек. — я налила себе в бокал виски и добавила несколько кубиков льда. — Если хочешь, могу и тебе налить. Поедешь домой на такси или останешься здесь, как раньше.

— Ты не против?

— Диван в гостиной всегда был и остается твоим. Если мне не изменяет память, лишь однажды на нем спал Артем. Так что, можно сказать, что не считается. Тем более, во время ремонта я сменила на нем обивку.

Помню, как Паша с Артемом тогда спелись, после моей неудачи на картинге. А я так ни разу туда больше и не съездила, хотя собиралась. Вспоминаю, а будто не со мной было.

— Почему ты затараторила? С чего вдруг волнение? — прищурил Кирилл глаза.

— Не знаю. Ты давно ко мне не заходил, а наше общение всегда напряженное. Непривычно видеть тебя здесь, да и вообще кого-либо.

Я налила ему виски и поставила на стол рядом с ним. Сама встала в стороне и начала смотреть в окно.

— Присядь рядом, пожалуйста. Не могу смотреть, как ты стараешься держаться на расстоянии от меня.

— Прости.

Я присела рядом, но все равно на расстоянии, и не смотрю в его сторону. Меня съедает чувство вины. Это я виновата, что наше общение стало таким. Именно я отдалилась от всех, а особенно от него.

— Маш, я умираю. Умираю от всего происходящего. Мы больше не видимся, ты никогда мне не звонишь. Как ты верно подметила, наше общение всегда напряженное. Спасибо, что хоть на мои звонки отвечаешь. Хотя, разговариваешь ты будто на автопилоте. Мне плохо, что тебя больше нет в моей жизни. Умираю от того, что знаю, как тебе плохо, и не рядом.

То, что мертво, умереть не может. Это я про себя. Ведь я давно перестала чувствовать нечто подобное.

— Кирилл, мне не плохо, мне никак… Что касается всего остального, то прости меня. Я не хочу, чтобы ты чувствовал то, что чувствуешь сейчас.

— Тогда давай все исправим! — друг так резко повернулся ко мне, что часть виски выплеснулось к нему на джинсы, но он даже этого не заметил. — Давай уберем эту пропасть между нами?

— Для этого нам нужно будет видеться, общаться, ездить куда-то вместе. А мне это не нужно.

— Тебе не нужно мое общество, я правильно тебя понял?

— Нет, не правильно. Мне не нужно ничье общество. Я чувствую себя некомфортно, общаясь с людьми. Мне хорошо и спокойно только тогда, когда я сижу дома в одиночестве. Я даже в магазин редко захожу, везде, где можно, пользуюсь доставкой.

— Подожди. Ты хочешь сказать, что с тех пор, как выгнала меня отсюда, живешь жизнью отшельника?! — воскликнул Кирилл, вскочив с дивана.

— Называй как хочешь.

— Так ты поэтому меня тогда выгнала?! Чтобы я не мешал тебе хоронить себя заживо?!