Это было жаркое, жаркое лето
Шрифт:
— Эй, крутой! — позвал он «ассистента», который, надо отдать ему должное, по-крайней мере не смылся вообще, оставляя своего дружка валяться на асфальте. — Забирай эту ветошь, — он кивнул на раскинувшегося на дороге любителя покурить, — и советую впредь быть с прохожими немного повежливее. Понял?
У того исчезло какое бы то ни было желание даже просто пререкаться, не говоря уже об активных действиях; он только послушно кивнул на манер примерного мальчика, получившего законный нагоняй от родителей за какую-то провинность, и с опаской поглядывая на Сергея, стал осторожно приближаться к приятелю, который уже оклемался до такой степени, что даже попытался самостоятельно присесть. Сергей, не оглядываясь, побрел дальше,
Таким вот незатейливым образом пар был выпущен через некий гипотетический предохранительный клапан, и какое-то время он мог жить спокойно, не боясь вспылить в какой-нибудь менее подходящей для этого ситуации. И теперь, если бы он действительно вел график, отображающий уровень своего раздражения, то на данный момент его кривая опустилась бы в крайнюю нижнюю точку. Подобные эпизоды требовались ему для разрядки не менее одного раза в месяц. Теперь, правда, для сброса пара у него появился еще один предохранительный клапан — Вика. А если быть еще более точным, то в дополнение к ней и Ирина, которая в тот раз пришла к ним в комнату якобы за сигареткой, хотя у нее была почти нетронутая пачка «Мальборо», подаренная клиентом, и в итоге осталась с ними в постели, придав еще большее разнообразие их и без того не грешившим заурядностью сексуальным играм…
Таким образом, когда харя альбиноса начинала в очередной раз настойчиво напрашиваться на сближение с кулаком Сергея, Вике с Иркой предстояли весьма напряженные деньки, ведь после и без того нелегких трудовых будней им еще предстояло помочь парню освободиться от клокочущей в нем энергии, что, впрочем, они проделывали без всяческих жалоб и довольно охотно — Сергей нравился им обоим. Но даже с учетом всех этих обстоятельств он чувствовал, что до бесконечности так продолжаться не может — находившийся в постоянной готовности контакт один раз должен был неминуемо замкнуть совсем другую линию…
— Сергей, — уж как-то слишком серьезно спросила Вика, когда Ирка ушла в магазин закупить что-нибудь из жратвы, — я тебе нравлюсь?
— Ну зачем ты спрашиваешь, — с легким раздражением ответил тот, — я же сейчас у тебя, правильно? И вчера был здесь же, и три дня назад… Так что тебе непонятно?
— А Ирка? — не обращая никакого внимания на его недовольный тон, настаивала девушка. — Она как, тоже тебе нравится?
— Ну… — Такой прямолинейный вопрос загнал его в тупик и он даже не нашелся, что ответить.
— Нравится, нравится, — убежденно произнесла Вика, закуривая. — Но я тебе нравлюсь больше, правда?
Сергей только хмыкнул такому неожиданному повороту разговора — ну и умеют же эти бабы закрутить! Он и не задумывался никогда на эту тему.
— Ну, в общем-то — да, — как-то очень медленно, словно прислушиваясь к своим мыслям, ответил он. — Можно сформулировать и так. — Он тоже прикурил.
— А ты бы смог со мной жить? — Судя по-всему, девушка решила затеять явно нешуточный разговор.
— Как это? Жениться? — слегка ошарашено взглянул на нее Сергей.
— Ну да, жениться. Или так жить, не расписываясь, но как муж и жена, — спокойно пояснила Вика.
Сергей молчал, теперь уже совсем не зная, что отвечать, ведь у него и мысли даже подобной не возникало. Вика ему здорово нравилась — это точно; да и в постели она была очень хороша — тут вообще разговору быть не могло, но все же…
Проститутка — это как-то…
— Не хочешь? Потому что я проститутка, да? — ничуть не обижаясь, поинтересовалась та, угадав его нехитрые сомнения.
— Ну… В общем, да, — признался, наконец, Сергей.
— А ведь я тебя кажется люблю, Сергей. Даже не кажется, а вполне определенно. И в общем, я решила так — начиная с сегодняшнего дня, ты спишь только со мной, понял? А про Ирку и думать забудь, не то я вам обоим глаза выцарапаю! — решительно заявила
— Ну ты у меня и крутая! — засмеялся Сергей, с удивлением отмечая, что ему, в общем-то, нравится, как ревнует его девушка и что уже относится к нему, как к своей собственности. Со всеми этими его жизненными метаниями да постоянным участием в различного рода вооруженных заварухах, у него никогда еще не было ни одной постоянной подруги. Вика получалась первой.
— Сергей, ты ведь у сестры живешь, да? — вновь удивила она его своим вопросом.
— Да, только когда это я тебе говорил? — недоуменно поднял он брови.
— Было как-то. А куда ты уедешь потом?
— Да куда это я уеду? И когда потом? — Он уже всерьез начинал заводиться от всех этих загадок, которые девчонка подбрасывала ему с щедростью фокусника, достающего из рукава всевозможные предметы.
— Ты только не думай, что я такая уж безмозглая дурочка, — все так же спокойно, не обращая внимания на его недовольный тон, объяснила Вика. — Я же говорю, что ты мне уже давно нравишься, и поэтому я так же давно к тебе присматриваюсь, наблюдаю потихоньку. Ты же бешеный, я не вчера это поняла. И каким взглядом ты сверлишь порой этого альбиноса — как ты его окрестил, — тоже вижу. И поэтому знаю, что в один прекрасный день ты врежешь ему так, что неизвестно чем все закончится. Понимаешь, помимо того, что он жадный, он ведь еще и чертовски злопамятный. Он и денег тогда не пожалеет, чтобы тебе отомстить. Крыше своей заплатит, чтобы тебя достали, или в ментовку сдаст, распишет им с три короба… Понимаешь? Наплетет про тебя всякого, чтоб посолидней звучало, а не про истинные причины, по которым ты его изобьешь — он ведь это умеет, брехать-то. А тогда у тебя только один выход будет — из города уматывать. Ведь из-за такой мелочи за тобой никто не погонится, это ясно, но и оставаться не резон — убить не убьют, а ребра пересчитают. Что, скажешь, я не права?
Слушая такие стройные Викины рассуждения, Сергей смотрел на нее во все глаза. Вот это выдала девочка — да он и сам не смог бы лучше обрисовать сложившуюся ситуацию! А еще говорят, что женщины глупы… Да она действительно лучше него все по полочкам разложила, а уж наблюдательная, оказывается — вообще гасите свет! И что ей на все это ответить?
— Ты правильно все сказала, — с расстановкой заговорил он. — Так и будет, наверное. Даже не наверное, а точно. Знаешь, видимо я про себя давно все это решил, а сам себе никак не хотел в этом признаться. Да, этого уродца я все равно изобью — крови он из меня попил предостаточно, да и из вас тоже. В общем, за всех. За меня, за вас — он у меня свое получит. А вот насчет уехать… — Он не мог так сразу решить, стоит ли Вике говорить, что скорее всего поедет к бабке в деревню, под Приреченск? Не ляпнет ли она альбиносу? Хотя маловероятно, конечно, что тот будет его оттуда доставать — денег пожалеет. Это во сколько ж обойдется? Да скотина лучше повесится. Но как знать, вдруг он этого дебила вообще пришибет? Сергей за себя поручиться никак не мог. Да и Вика…
Кто она ему вообще?.. — В общем, уеду я отсюда подальше, в деревню, — решил он ответить половинчато, не открывая, куда именно. — Есть у меня бабка, старенькая уже. Я ее сто лет уже не видел, но жива еще вроде… Меня к себе звала, когда письмо от нее последнее получил. В общем, так вот надумал.
Вика видимо опять прекрасно поняла все его сомнения, потому что неожиданно прижалась к нему всем телом и просительно заглядывая в глаза, тихо произнесла:
— Сереженька, милый, не хочешь, не говори, ладно. Я ведь все прекрасно понимаю. Но когда это случится, — она с трудом удержала слезы, — ты мне напиши оттуда, хорошо? Я буду ждать, напиши, милый! Пиши мне на главпочтамт, до востребования, Виктории Жуковой, запомнишь? Я каждый день буду туда ходить. Каждый день… — Она все-таки не смогла сдержаться, заплакала.