Это и другое. Записки рыжего хулигана
Шрифт:
Зампоглот просто офигел и накатал на Иванова докладную в политотдел части, что тот попирал ногами работы Ленина!!!
В политотделе, конечно, прихуели – они-то знали, что Зампоглот малость того… не по уму усердный, но чтоб у него кукуха свистнула до такой степени?!
Иванова, конечно, к себе вызвали и для виду втык сделали – надо ж было как-то реагировать, докладная же!
После этой явно милой беседы он на бойцов стал смотреть чуть-чуть со страхом и злобой. И больше не заёбывал.
Хоть какая-то польза от замполита!
Так
Осень 86-го (запомнил чётко, потому что через пару месяцев один из героев повествования Петрович дембельнулся), воскресенье. Народу в казарме почти нет – кто на дежурстве, кто в кино (нас по выходным гоняли в кино – в солдатский или офицерский клуб). Службу бдят двое молодых дневальных и дежурный по роте крупных размеров москвич Андрюха Потапов. Вообще-то он Николаевич, но получил прозвище Петрович. Петровича забрали на полтора года за год до окончания московского пединститута (прям как замполита), он неплохо рисовал, поэтому получил от меня эпиграмму:
Он недоучка-педагогИ недоделанный Ван Гог,которая его очень забавляла.
Ну и я торчал в казарме – в кино не хотелось, решил письма домой понаписывать. Так вот.
В сортире забилось очко. А как пробивают очко в казарме – на палку наматывают тряпку и этим девайсом всё и фигачат до получения нужного результата. Вот молодой дневальный и фигачил. Но как-то неуверенно и слабо, поэтому нужного результата не было.
И тут из офицерской комнаты выходит замполит – ввиду неженатости и отсутствия перспектив, он иногда со скуки тусовался по выходным в казарме, заодно подробнее изучая солдатский быт и нравы.
– Потапов, что там у тебя?
– Да ничего, тарщ прапщк, очко забилось, устраняем неполадку.
– А ну пошли посмотрим.
Пошли. Я, будто почуяв какое-то грядущее нестандартное событие, пошёл с ними. Смотрим – у щупленького дневального не получается.
– Потапов, ну что ты в самом деле! Ты глянь на него и на себя! Ты ж богатырь, а он дрыщ! Конечно, он не справится, давай ты!
Потапов от неожиданности и от такой расстановки сил просто охуел! Во-первых, с каких херов дежурный по роте будет пробивать очко, если это дело дневального?! А во-вторых, Петрович – дедушка, а дневальный – молодой! Петрович даже призадумался над таким раскладом. А Зампоглот наседает.
– Ну давай, Потапов, чего ты, покажи как!
И Петрович понимает, что ни отказаться, ни въебать нельзя – замполит же. Огорчённо отодвигает дневального, берет девайс за палку и с силой делает – эх!
И пауза.
И жалостное.
– Потаааапов!
Петрович смотрит на Зампоглота и начинает садиться на корточки в беззвучной истерике! А я сдержаться не смог и просто заорал в голосину! Даже молодой дневальный, презрев страх быть наказанным, начал тихо выть.
Да и попробуй тут не завой и не заистери!
Зампоглот зашёл в офицерскую, чем-то там вытерся и, буркнув на ходу Петровичу: «молчи!», – ушёл в городок.
Ага, молчи… Рота вернулась из кино, и до самого отбоя мы с Потаповым без устали с удовольствием пересказывали историю пробития очка. Потом пришла смена с Обсерватории – тоже рассказы в лицах… Некоторые даже задумывали то самое очко как-то художественно оформить – Зампоглот-то, находясь в казарме, тоже солдатский сортир посещает, отдельного офицерского нет. Была б ему добрая память!
Но не оформили.
Устав не позволяет.
Где-то через месяц сыграли тревогу. Причём весьма шумную. Т. е. всем офицерам, включая замполита, надо прибыть на Обсерваторию и пробыть там минимум пару суток.
Прибыли, фигли. А надо сказать, до того Зампоглот на объекте и не был. Ходит, с удивлением рассматривает пусковые установки противоракет, здоровенные купола антенн и прочие военные ништяки.
Не, там по-первах и вправду интересно! Это потом уже неинтересно и вообще пошло бы оно все на хер…
В нашем техническом здании (а именно у нашей роты здание было заточено под обслуживание противоракеты, или, как было принято говорить, изделия) ему было тоже очень интересно – на замполитской учёбе о таком им не рассказывали.
И вот (бабааам!) на здании тоже забилось очко. А поскольку все там страшно секретное (даже канализационные трубы под землёй были в какой-то хитрой обмотке, чтоб чего-то там не того), очко у нас пробивалось так: подъезжал Зил-131 с компрессором, подключал трубу к канализационному вентилю и помалу-помалу пробивал очко обратным ходом. А чуть выбрызнувшие наверх остатки пробки убирали молодые.
Но надо было контролировать, чтоб стоявший на вентиле водила компрессора не сильно крутанул. Там же напора несколько атмосфер, фонтан до потолка будет! А потолки были метров под десять высотой – чтоб тягач с изделием помещался и ещё над изделием чтоб кран двигался.
И вот стою я на входе в сортир, Валерка стоит на входе в здание так, чтоб мы видели друг друга, а он видел водилу и мог передавать ему мои сигналы. Механизм готов к запуску.
И тут приходит замполит. Идёт ко мне – в сортир ему захотелось. Спрашивает.
– Эдуард, ты чего тут это?
– Да ничего, товарищ прапорщик, сортир забился, ща прочищать будем.
Фраза «сортир забился» ничего не выудила из памяти Зампоглота, поэтому он просто попросил у меня разрешения зайти отлить. Ну пусть отольёт.
Дверь за собой он не закрыл. Да её никто и не закрывал.
Зампоглот сделал дело и пошёл к выходу. А в это время водила компрессора уже помалу запускал систему, и в сортире что-то начало булькать.
Зампоглоту стало интересно, что может булькать в сортире военного объекта.