Это не наша война
Шрифт:
К чести священника - кстати, у его напарников по костру, скорее всего, отсутствовал подобный анахронизм, как честь - стоит сказать, что увидев раненных, он решительно подошёл к ним и вполне профессионально принялся ощупывать и простукивать. Правда, это касалось людей - тролль, между прочим, так и лежал связанным и мычал, весьма недовольный происходящим. Видимо агробарцы побоялись испытывать судьбу, командиры может и договорятся, но до этого ещё много чего может произойти.
Неожиданно святой отец вскрикнул и отшатнулся от повозки, будто обжёгся.
– Что, дядюшка, племянника не узнал?
– раздался усталый голос в резко наступившей напряжённой тишине.
РоПеруши пошевелился, подтягиваясь, чтоб сесть удобней,
– Оли, это ты?
– брови святого отца в изумлении вынесло на лоб в жутком беспорядке.
– Дядюшка, скажи своим содатам, чтоб уже наконец пристрелили меня, - сварливо сказал маркиз.
– И наконец закончится эта никчемная пародия на правосудие. И мои мучения.
– Ройчи с облегчением увидел, что пехотинцы, видимо, поняли, что это за новое действующее лицо и примерный его статус, стали опускать оружие. Некоторые, правда, перенаправили на подозрительных лиц невнятного положения: Агробар не мог похвастать наличием при дворе тёмных.
– Мне, честно говоря, очень стыдно за агробарских военных, - выразительный взгляд в сторону окаменевших повторно пленённых офицеров.
– Наёмник абсолютно прав. Мало того, - голос его вдруг окреп, - в любую секунду можно ожидать нападения уруков, потому как обнаглевшие, уверенные в своей безнаказанности тёмные вырезали почти два десятка королевских гвардейцев!
– О, это был впечатляющий эффект.
– А вы, доблестные защитники королевства, ещё смеете пинать ногами уцелевших!
– Пылающим взором он обвёл ряды застывших солдат; Ройчи невольно порадовался, что его не коснулся этот праведный гнев - столько в нём было немилости.
– Младшие офицеры и сержанты, приготовить солдат к групповой обороне, кавалеристов внутрь периметра кроме нескольких летучих отрядов разведки, старшие офицеры ко мне!
– Отрывистые приказы так и выстреливали из маркиза, откуда только и силы взялись.
– В защитном порядке отходим к деревне.
Ройчи и Худук как-то постеснялись продолжать удерживать ВерТиссайю и Зелуна, которые понуро, но довольно резво помчались в сторону новоявленного начальника. К ним же присоединился и опасно невозмутимый РоГичи - вряд ли рядовые пехотинцы так уж часто пинают офицеров гвардии. Злой Улфео замер чуть в сторонке с обнажённым мечом, не до конца понимая, куда пристроиться, но с явным намерением рубить головы всем недовольным. А также довольным, но провинившимся.
Во мгновенно поднявшейся суете, так называемом армейском упорядоченном бардаке - всё-таки отряд был строевым, как-то не нашлось места странной компании. Впрочем, друзья ничуть не сетовали по этому поводу, ненужное внимание, как правило, выражавшееся в очередном мордобитии, утомляет и самих стойких и любителей подраться, к которым, положа руку на сердце, они себя не относили.
В силу обстоятельств и выбранного ремесла им частенько приходилось работать мечами, топорами, ножами, кулаками - и другими уважаемыми членовредительными предметами, поэтому периоды между наймами они предпочитали проводить в спокойной атмосфере, желательно горизонтально и в постели. Понятное дело, что неуживчивый гоблин довольно часто и плодотворно сокращал минуты покоя. Впрочем, это же, может в чуть меньшем процентном соотношении относилось и к остальным членам команды - уж очень примечательные были у них рожи, что у тёмных, Рохли и Худука, что у светлых, Ностромо и Листочка, что у Ройчи. Поддатые местные забияки каждый раз считали своим долгом поднять свою репутацию за счёт транзитных гостей. И расплачивались, естественно, за свои необдуманные поступки выбитыми зубами, челюстями, сломанными рёбрами - и так далее. Самых вредных и настырных воспитывал тролль своим коронным приёмом: ломал об колено голень. До смертоубийства дело старались не доводить, всё-таки подобная разновидность глупости не
Поэтому, стоило солдатам заняться своими защитными построениями, кавалеристам до полусотни сгруппироваться у фуражных фургонов, подтянувшихся к большому костру и, соответственно, командирской повозке, являющейся, конечно, собственностью странной компании со всем её содержимым кроме раненных агробарцев, как Ройчи вздохнул с облегчением и, переглянувшись с Худуком, направился в сторону продолжавшего оставаться связанным Рохле.
Зная, сколь сильна и могуча, некотролируема в острых приступах бешенства может быть долго сдерживаемая ярость, на операцию по освождению тролля отправился и гоблин. Человек его страховал, а гном на всякий случай приготовил увесистую дубину - в качестве последнего средства успокоения - замер за пределами видимости Рохли.
Вообще, как ни странно, необузданная ярость, присущая троллям вообще, превращала этих больших, внешне неповоротливых и где-то ленивых существ в сумасшедшие машины разрушения и убийства, ничуть не медленные, не чувствующие боли или дискомфорта по поводу, допустим, сломанной в нескольких местах конечности, но при этом заставляющая терять остатки разума, а точнее - разумности, больше вредила, чем приносила пользу этому племени. Понятное дело, особенно связываться с туповатыми, но опасными существами просто так никто не желал. Но при необходимости, более мелкие и слабые по сравнению с троллями, другие расы и племена, будь то тёмные, светлые или люди, но превосходящие их по хитрости и изворотливости на порядок, пользовались недалёкостью огромных тёмных, заманивали в ловушки, разъединяли, обманывали - либо ещё как-то управляли ими и... уничтожали в конечном итоге их.
Худук, прежде чем освободить "маленького", с тревогой огладил внушительное тело, спелёнутое столь качественно, что впечатляющий бицепс, блестящий в свете костра, выглядел хищным зверем, безнадёжно застрявшем в ловушке. Бешеный глаз, косивший в сторону новоприбывших, но в силу неудобности позы не имевший возможности различить, кто это (второй глаз, кстати, судя по положению головы, упирался в землю), после осторожных и знакомых касаний немного расслабился. Худук удовлетворённо вздохнул и, глянув на человека, отрицательно покачал головой. Это значило, что непоправимых последствий после знакомства с сапогами и пиками солдат в организме Рохли не обнаружено. Не удивительно - кости у тролля крепки, а шкура толстая - не всякая стрела её пробьёт. Гоблин жестом попросил помочь перевернуть замершее тело. Их взгляду предстало страшно избитое, грязное лицо.
– Я, жрать охота... убивать охота...
– первые слова, вырвавшиеся из глотки были вполне предсказуемы. Просто, скажем так, от волнения были не до конца узнаваемы - сказывалась нечёткая артикуляция тролля.
Худук мягко, но властно положил правую ладонь на губы здоровяка, не давая тому перечислить способы и скорость умерщвления обидчиков, левой рукой убрал с лица совершенно растрёпанные, совсем не рыжие космы, немного обтёр грязь с кровью, склонился к уху и что-то настойчиво зашептал. Ройчи, глянув на всё это, кивнул Ностромо, и они отошли в сторонку.
– Ты как?
– спросил у гнома.
– Весело, - хмуро ответил тот, поглядывая в сторону повозки. Как бы то ни было, а их имущество имело для него немаловажное значение.
– Мне этот Агробар уже порядком надоел.
– Ты всегда так говоришь, - улыбнулся человек.
– Может, есть какая-то возможность не заезжать в столицу?
– с надеждой спросил Ностромо - но так, из желания пошутить и покапризничать, ибо сам понимал, что им уже никуда не деться.