Это раз, это два, это... Хогвартс?
Шрифт:
Фандорин огляделся и обнаружил небольшую каморку под лестницей, соседствующую с туалетом Плаксы Миртл. К обычному везению детектива, дверь оказалась незапертой, и Эраст Петрович бесшумно прошмыгнул внутрь маленького помещения, которое оказалось кладовкой для хранения уборочного инвентаря — ведер, швабр и мётел. Подождав, пока зрение привыкнет к темноте, Фандорин осмотрелся и заметил под потолком небольшую решетку, служившую вытяжкой и пропускающую через себя тусклые полоски света из соседнего помещения. Эраст Петрович быстро соорудил себе подставку из перевернутого ведра, встал на нее и заглянул сквозь решетку.
Как и предполагал детектив, его взору открылся
Фандорин тут же ретировался с импровизированной подставки из ведра, подошел к двери и заглянул в замочную скважину, чтобы незаметно проследить за направлением девочки. Однако, она не собиралась далеко уходить. Подойдя к противоположной стене, вид на которую аккурат выходил из укрытия Эраста Петровича, гриффиндорка, как будто прибывая в трансе, с невидящими глазами вытащила из кармана мантии столовый нож. Без единого звука, девочка уверенным движением сделала надрез на руке и принялась пальцем выводить кровавую надпись на стене: «Ее скелет будет пребывать в Комнате вечно».
Эраст Петрович наблюдал происходящее, не в силах пошевелиться, и почти не дыша. «Ее явно кто-то заколдовал и манипулирует ею», - подумал детектив, продолжая смотреть в замочную скважину, желая узнать, что будет происходить дальше. Девочка закончила писать на стене, спрятала нож обратно в карман, все еще смотря как бы сквозь стену ничего не видящими глазами, резко развернулась и направилась обратно в туалет Миртл.
Фандорин снова бесшумно забрался на ведро, наблюдая, как ученица подошла к крану с выгравированной змейкой и что-то прошипела на непонятном языке не своим голосом, больше похожим на мужской. В тут же секунду кран стал расширяться, превращаясь в огромный желоб, ведущий куда-то под пол, и девочка прыгнула в огромную черную дыру.
Эраст Петрович быстро выскочил из чулана, в два шага оказавшись в туалете, и, не теряя ни доли секунды, пока вход в Тайную комнату не закрылся, уверенно нырнул в желоб, ведущий в никуда.
========== Глава 11 “В которой пришлось попотеть” ==========
Заранее извиняюсь перед читателями за то, что глава получилась не совсем в том стиле, в котором были написаны предыдущие. Я так не планировала, но у меня было игривое настроение, и меня, как Остапа, понесло во второй части главы. Так что помидоры принимаются (только яйцами не кидайтесь, от их вони потом неделю не отмоешься).
Фандорин падал вниз довольно долго, соприкасаясь со склизкими стенками трубы, и каждый миг ожидал столкновения с землей, которое все никак не наступало. Наконец, труба резко изогнулась под прямым углом, и Эраста Петровича вынесло из нее с неприличным чмокающим звуком. Приземлившись на холодный земляной пол, детектив осмотрелся и, несмотря на то, что почти ничего не увидел, на ощупь понял, что находится в темном каменном тоннеле глубоко под землей. Фандорин попытался отыскать свой цилиндр, соскочивший с головы во время полета, и, нащупав его чуть левее, не решился натянуть головной убор на голову, ибо он весь
Под ногами что-то хрустело, и Эраст Петрович предположил, что это, скорее всего, останки мышей или крыс, забредших сюда в поисках провизии и в итоге оставшихся ни с чем. Неожиданно, трость Фандорина нащупала что-то крупное и мягкое на полу. Детектив остановился, замерев на месте и прислушиваясь. В тоннеле стояла полная тишина, если не считать поверхностное дыхание самого сыщика. Убедившись, что лежащий под ногами предмет – не одушевленный, детектив присел на корточки и аккуратно попытался ощупать его.
«Похоже на гигантскую змеиную кожу, судя по всему, сброшенную за ненадобностью», - мысленно заключил Эраст Петрович, имея теперь хоть какое-то примерное представление о размере чудовища, которое ожидало его где-то в конце тоннеля. Содрогнувшись от этой догадки, Фандорин поднялся на ноги и зашагал вперед, одной рукой крепче сжимая трость, а второй нащупывая несменный герсталь в кармане, который неоднократно спасал ему жизнь. Убедившись, что верный железный помощник находится на своем месте, детектив зашагал смелее вперед, уверенный в том, что никакая гадюка, какой бы огромной она не оказалась, не выстоит против быстрой и смертоносной пули. Если бы только Эраст Петрович знал, что никакое магловское оружие не действует на территории Хогвартса, он бы не был так уверен в своем превосходстве.
Завернув за очередной угол тоннеля, Фандорин заметил вдалеке небольшой белый огонек. Сначала, детектив подумал, что это свеча, но, приглядевшись, он понял, что свет исходит из конца волшебной палочки, находящейся в руках у всё той же рыжеволосой девочки, шагающей как будто на автомате. Сыщик ускорил шаг, двигаясь увереннее следом за гриффиндоркой, освещенное лицо которой всё так же выражало полную отрешенность от происходящего.
Пройдя еще несколько поворотов, девочка остановилась напротив стены, на которой были вырезаны две змеи с огромными желтыми глазами. Воровка дневника прошипела что-то явно не своим голосом, и тут же между змеями образовалась щель, разделяющая стену на две половины и образовывая проход. Девочка шагнула в темноту и двери за ней стали медленно съезжаться, возвращая змей в исходное положение. Фандорин стрелой добежал до прохода и в последнюю секунду успел протиснуться в почти сдвинувшиеся половинки стены.
Эраст Петрович оказался в слабо освещенной зале, потолок которой как бы поддерживали многочисленные колоны, вдоль которых быстро шагала гриффиндорка. Фандорин следовал за ней, прячась за колонами, и когда девочка оказалась у огромной до потолка статуи старца, она вдруг упала навзничь, выронив дневник на пол. В тот же миг дневник раскрылся, страницы его с шелестом начали быстро переворачиваться и из них полился яркий ослепляющий свет. Детектив слегка прикрыл глаза, которые резануло болью после долгого нахождения в темноте, а когда он их открыл, перед девочкой уже стоял высокий темноволосый молодой человек, невесть откуда появившийся. Фандорину показалось, что контуры его были как бы расплывчаты, но, списав это на недочеты зрения от перепадов освещения, не придал этому особого значения.