Этот большой мир. Тайна пятой планеты
Шрифт:
Если совсем честно, то Стивен не был до конца уверен, что поступает правильно. Но… может, он и паникует на пустом месте, но пусть лучше на «Заре» знают о его подозрениях. Лишь бы Шарль вовремя передал сообщение — хотя бы тому же Алексу Монахову. Он-то уж точно придумает, что делать с этой информацией дальше.
На составление послания ушло около десяти минут. Совсем как шпион из кинофильмов про войну с Грегори Пеком и Дэвидом Нивеном — не хватает только кирпичного подвала, лампового радиопередатчика с ключом и шифровального блокнота, прижатого длинноствольным люгером… Стивен извлёк дискету из приёмника — теперь, если кто-то попытается прочесть её содержимое без программы-ключа, то обнаружит лишь обрывки старых файлов. Оставалась одна проблема —
VI
— Прикиньте, парни, а гитара-то моя отыскалась! — сообщил я. Мы шагали по кольцевому коридору «Лагранжа», держа курс на столовую. — В тот раз я её в каюте забыл, нашлись добрые люди, прибрали. И ладно бы в кают-компании, на стену повесили, я её иногда там оставлял — так нет, отволокли на общий склад, и фиг бы я догадался её там искать…
Общий склад, тесноватое, плотно заставленное стеллажами помещение, раньше служило астрофизической лабораторией. Но после памятной метеоритной атаки, когда искалеченный «Тихо Браге» вынужден был нырнуть в тахионное зеркало на дне Дыры, а сама станция чудом избежала гибели, содержимое лаборатории было почти полностью уничтожено ледяным обломком, пробившим внешнюю броню. Пробоину заделали, но лабораторию восстанавливать не стали, а превратили в склад для вышедшего из строя мелкого оборудования и всякого барахла— по большей части, личного имущества, оставшегося от предыдущего экипажа.
— Так может, споёшь? — оживился Юрка. — Давно что-то ты не брался за гитару… До отлёта ещё три часа — сейчас перекусим и завалимся в малую кают-компанию, все трое, а?
Все трое — это мы с Кащеем и Шарль. Француз прибыл сегодня утром пассажирским лихтером со станции «Гагарин» — и сразу угодил в наши дружеские объятия.
— Не, не выйдет. — я помотал головой. — Я её уже упаковал, а Серёжка понёс её в шлюзовой отсек. Нам ведь назад тоже лететь в «буханке», а там, сам понимаешь, вакуум…
Юрка неопределённо хмыкнул — мол, ясное дело. За те дни, что мы провели на «Лагранже», Леднёв дважды подкатывал к начальнику станции, выпрашивая для обратного рейса в Пояс лихтер — уж очень не хотелось ему снова путешествовать в открытом кузове, напялив на себя скафандр. Архипыч отказал, сославшись на грядущий рост перевозок. По мне, так просто пожмотился — уж не пару часов-то мог выделить вожделенное транспортное
— Этот пацан у тебя вроде адъютанта? — осведомился Шарль. — То-то я гляжу, ни на шаг от тебя не отходит, разве что сам его отсылаешь с поручением.
— Почему сразу адъютант? Обычный практикант, из «юниорской программы». Мы с ним ещё на Земле познакомились, в Свердловске, в «Каравелле» — вон, Юрка должен помнить…
— Да, был вихрастый такой барабанщик. — подтвердил Кащей. — Он ещё шпагами восхищался, которые ты в подарок Командору прислал.
Шарль мечтательно улыбнулся.
— Да, славные были времена… Но с каких это пор «юниоров» посылают на практику в дальнее Внеземелье? Нас-то помнится, дальше «Гагарина» не выпускали', разве что вас с Юлькой на Луну, на базу Ловелл…
— А ты чего хотел? — удивился я. — Сейчас всё так быстро меняется, и не уследишь… Что до практикантов, то к тебе скоро тоже прикрепят, готовься. Звать Денис, пятнадцать лет, Серёжка говорит, толковый парень. Там у них ещё девчонка есть, Татьяна, её собираются приписать на «Гершель», к Андрюшке Полякову. Парни ей завидуют — как же, пойдут к Кольцу, зонды в щель Кассини запускать…
— Кстати, а ты почему на «Лагранж», а не сразу на «Гюйгенс»? — вспомнил Юрка. — Туда, вроде, с «Гагарина» дважды в неделю ходят лихтеры? Вот и сегодня есть рейс, ближе к вечеру…
Шарль ответил не сразу.
— Я нарочно подгадал, нашёл подходящий повод. Алексис, есть одна тема, срочная, не терпящая отлагательств… и деликатная, не для эфира.
Юрка, уловив неуверенность в его словах, отреагировал моментально.
— Раз не для эфира — может, я тогда вас оставлю?
Взрослеет наш Кащей, подумал я, чуткость появляется, ранее ему несвойственная. Или это благотворное влияние Миры сказывается?
— Юр, ты только не обижайся… — француз снова замялся, отводя взгляд. — Тема, правда… как бы это выразиться… в общем, не для широкого круга, понимаешь? Алексис, если сочтёт нужным, потом тебе всё объяснит, а я уж только ему, хорошо?
Юрка покосился на меня с ожиданием. Я пожал плечами — посмотрим, мол, может и поделюсь…
— Я коротко, минут пять, а потом мы… — снова заторопился Шарль.
— Да ладно, не суетись! — Кащей снисходительно усмехнулся и ткнул пальцем в люк рекреационного отсека, мимо которого мы как раз проходили. — Здесь в это время пусто, все обедают — полежите на травке, побеседуйте. А как перетрёте за свои секреты — подходите в столовку, я вам столик займу. А то народ набежит, а нам с Лёхой сейчас тормозить не с руки. В «Кондоры» облачаться, грузиться в «буханку», то-сё… потом прыжок, швартовка к «Заре», расспросы, разговоры — когда ещё накормят по-человечески!
— Ну, ты, Шарль, и му…
Я с трудом удержал готовое сорваться матерное определение. Нехорошо, аристократ всё же, да ещё и гасконец мы и раньше старались не выражаться в присутствии Шарля, не то, что при американцах Марке и Стивене. Хотя — что в Артеке, что позже, в «юниорах», материться в общем, принято не было.
— Вот хрена же лысого было вгонять Стива в этот блудняк? Знал ведь, что у Гарнье трабблы с Леднёвым, да и из Проекта лыжи он смазал…
— Прости, Алексис, но я не совсем уверен, что понял… гасконец недоумённо нахмурился. — Много незнакомых слов. Вот, к примеру — что такое — «bludnyak»? А ещё, причём тут лыжи?
— Ладно, забей… в смысле, забудь. — я уже остыл и перешёл на выражения попонятнее. — Но ты тоже хорош, мог ведь сперва подумать! Тем более, ты был в курсе проблем с Гарнье?
— Ну и что с того? — он глядел на меня недоумённо. — Валери может ругаться с ним сколько угодно, но к Стефану-то это как относится? А решил: помогу старому другу заработать, что в этом дурного? А Гарнье — он не Стефана, так он кого-нибудь другого нашёл, это не проблема…
Как правило, Шарль старается выговаривать имена так, как они звучат на языках их обладателей, разве что меня постоянно зовёт на французский манер, «Алексис». Но стоит ему разволноваться — как он тут же переходит на привычный стиль речи.