Этот мир как сон
Шрифт:
А красавицу ту не нашел. Отправился вечером в тот же кабак, хозяин сразу узнал меня: — О, крестничек пришел! Поди, за добавкой?! — поддел ехидно. Поддакнул ему с грустной улыбкой: — Да, уважаемый. Хочу найти ту девушку. Может быть, вы знаете, где и кто она?
От моей наглости кабатчик вначале опешил, а потом захохотал на весь зал. Отсмеявшись, громко, во всеуслышание, воскликнул: — Смотрите, люди добрые, на этого малахольного. Ошалел, поди, парень. Мало вчера получил по сусалам, опять заявился — девка ему та нужна! Насмеявшись вместе с другими, повернулся ко мне и выговорил: — Нет ее здесь и не знаю, чья она. Наверное, проездом у нас. Ищи теперь ветра
Горевал я недолго, уже на следующий день вспоминал о девушке, как не сбывшейся мечте — грустно, но пережить можно. Потом хлопоты с отъездом отодвинули мысли о ней, так она и осталась в памяти, как первая любовь, внезапно появившаяся и так же покинувшая меня.
Тракт от Маквуда до леванской границе обустроили гораздо лучше, чем другие. Широкий — три фуры могли свободно разместиться, хорошо укатанный и выровненный — езда по нему доставляла удовольствие. Ни тряски на ухабах, ни частых остановок из-за поломки колес или осей — так и ехали, не зная горя. Охранялся также не в пример тщательнее — не раз встречали патрульные дозоры и пикеты. Да и не удивительно — на этом пути шел почти сплошной поток, не успевали разминуться с одним караваном, как уже видели следующий. За день мы проходили не двадцать километров, как обычно, а на четверть больше — именно на таком расстоянии стояли по тракту постоялые дворы.
На пути встречались большие и малые города, но в них мы не задерживались, сразу после ночлега отправлялись дальше. Но даже таким скорым ходом нам понадобилось больше двух недель, пока не дошли до границы. Здесь простояли сутки в очереди на таможенный досмотр — она вытянулась чуть ли не на десяток километров Ночевали в обозе, хотя по обе стороны границы путников ждали постоялые дворы — никто не хотел оставлять без надзора груженные товаром фуры. На нейтарской стороне пограничники нас не досматривали, только следили за порядком. Леванские же вместе с таможенным инспектором проверяли каждую фуру, дотошно выясняли, что за товар в ней, подсчитывали таможенную пошлину. Кто-то из купцов не соглашался с подсчетом, доказывал свое, но большая их часть вносила тут же плату и проезжала дальше.
Я после перехода на леванскую сторону внимательно следил за всем окружением, сравнивал с тем, что видел в Нейтаре. Первое впечатление складывалось в пользу северной страны — здесь чище и аккуратнее, здания выглядели более ухоженными. О встретившихся здесь людях пока судить не мог, а о попутчиках у меня сложилось двойственное мнение — как деловые партнеры, в отношении к своим обязанностям они отличались исполнительностью и дисциплиной, в душевном же плане, на мой взгляд, уступали нейтарцам. Их прагматичность перевешивала нравственные ценности, ожидать от них бескорыстного поступка или помощи вряд ли стоило.
Так было у них и со мной, за любую нужную мне вещь или услугу приходилось им платить, даже в мелочах — за ручку или лист бумаги, кусок хлеба, часы дежурства за меня. У меня же самого не поднималась рука требовать с них такую плату за свою помощь и они не платили. Наверное, осуждали про себя за непрактичность, но и не считали зазорным пользоваться ею. К Санчо относились также — терпели его, по-видимому, полагали: коль мне хватило глупости взять на себя такую обузу, то бог мне в помощь, сами же мальчишку не баловали. Конечно, судить по ним о других леванцах я не торопился, но был готов к тому, что в основной массе они такие же.
По пути в одном из городков купил леванские словарь и букварь, в свободное время изучал их — разбирал слова, писал буквы. Ни к кому из попутчиков
Все еще не решил — чем же буду заниматься здесь. Продолжать работу в охране не хотел, как и поступать на воинскую службу. Коммерческие дела, о которых говорил Анри, также не прельщали меня. Приходили мысли о занятии каким-нибудь ремеслом, но все же главный козырь в будущем успехе видел в своих знаниях. Только как ими воспользоваться и получить от них отдачу — ясного плана не имел, только одни наметки. В большинстве мои знания преждевременны в этом мире — нет пока еще нужных условий и базы для их реализации. Но начинать с чего-то надо, а с чем именно и что для него надо — ломал об этом голову не первый день. Да и открывать новое дело на пустом месте проблематично — нужен тот же начальный капитал или же найти людей, готовых вложить свои средства в мои проекты.
Леван для моих будущих планов подходил лучше, чем тот же Нейтар или Аравия. По уровню промышленного производства он заметно превосходил соседей. О таком соотношении подсказывал товарооборот между ними — из Левана везли готовую продукцию, промышленные изделия, а обратно — ценное сырье, в лучшем случае полуфабрикаты, как, например, сырое железо, медь или пиломатериалы. Кроме того, Леван, как прибрежная страна, имел развитые торговые и экономические связи с ближними и дальними соседями по морю. Они способствовали большему подъему его промышленности, науки и техники. Здесь уже давно открыли университеты и профессиональные школы, имелись академия и научные центры — государство вкладывало серьезные средства на свою перспективу.
Эти и другие сведения о северной стране я разузнал еще раньше, когда только собирался покинуть Нейтар и выбирал — куда мне отправиться. Конечно, немалую роль сыграло и мое внешнее сходство с северянами, меня не раз принимали за выходца из Левана. Тот же Анри все выпытывал, может быть, я вспомнил хоть что-то о своем прошлом? Предполагал, что, возможно, отбился от какого-нибудь леванского каравана или меня похитили злоумышленники и бросили в Диком краю. За минувшие два месяца он подобрел ко мне, стал проявлять большее участие, не только как к одному из своих работников. Иногда заводил разговоры о моих делах, делился своими мыслями о разном, спрашивал мнение по какому-нибудь поводу.
Я отвечал, а сам поражался — что полезного могу посоветовать, толком не зная здешних условий, гораздо более сведущему человеку? Наверное, купцу представляло интерес само общение между нами, свежий взгляд со стороны. Слушал он меня внимательно, с какими-то доводами соглашался, по другим вступал в спор. Как-то у нас произошел подобный разговор о государственном строе — сравнивали монархию в Леване с нейтарской республикой. Я признал, что самодержавие имеет свои плюсы — большая стабильность в государстве, правителю не приходится каждый раз бороться за власть, заранее готовит своего преемника, да и передача власти проходит без особых потрясений в государстве. Но и у республики есть свои достоинства, которые могут перевесить ее минусы: