Этот несносный Ноготков
Шрифт:
— А зачем они вам? — проскрипел Эм-дэ-эс-тэ. — Вы же ведь все равно не верите в существование Иисуса Христа.
— Дело не в этом. Меня интересуют операции как таковые.
— По этому вопросу вам придется обратиться лично к Гэ-эр-пэ.
— И здесь формализм, — шепнул академику астроботаник.
— Эта зараза распространяется быстрее микробов, — добавйп цитолог и, обращаясь к автогиду, спросил:
— Скажите, досточтимый Аг, а когда, извините, скончался этот ваш Иисус Пэ-гэ-гэ-пэ?
— Скончался ли Христос? Какой смешной вопрос! Он еще жив,
— О каких других развалинах вы -говорите? — поинтересовался Блаженный. — У вас имеются иные представления Разума?
— Сколько угодно, — проскрипел иоллит. — Возможно, вы увидите и их. А пока мы хотим вас познакомить с Иисусом — Пэ-гэ-гэ-пэ.
— Слава тебе господи, — усмехнулся цитолог, — новое знакомство.
Глава двадцать девятая,
знакомящая читателя с неким Пэ-гэ-гэ-пэ и его взглядами на тексты Библии
Голубовато-зеленая стена снова вдруг вспыхнула розовым светом, и бывшие обитатели «Эллипса» увидели аллею благоухающего сада. Земляне ощутили аромат, напоминающий запах яблок. В конце аллеи показалась фигура какого-то существа. Она постепенно приближалась, пока, наконец, земляне в ней не узнали уже знакомого старика.
Точнее было бы сказать, что знакомым показалось лицо старика. Что же касается его туловища, то оно скорее напоминало металлический бочонок, крошечные габариты которого компенсировались длинными верхними и нижними конечностями. Голову старика венчал полуколпак-полуберет с торчащей вверх кисточкой, сделанной, по-видимому, из какогото светящегося металла. Стена-экран неожиданно потухла, а остальные стены и потолок снова замерцали мягким светом.
— Ну как, — проскрипел иоллит, — убедились, чго обмана нет, что перед вами тот самый старик, которого у вас именуют Иисусом?
— Никакого сходства! — вырвалось у астроботаника.
— Простите, а с кем вы его сравниваете? — усмехнулся Эмдэ-эс-тэ. — Вы видели живого Христоса или у вас есть его фотография?
— Все равно это мистификация! — сердито отрезал академик.
— Тогда придется вас огорчить, — проскрипел иоллит, и в ту же секунду голубовато-зеленая стена снова стала испускать розовый свет. Старик как-то криво усмехнулся и... отделился от стены. Экран потух, в зале вспыхнул мягкий свет, и земляне увидели, как прямо на них движется существо с туловищембочонком и с головой, обрамленной окладистой бородой. Он шел, подагрически передвигая нижние конечности, и на его лице блуждала странная улыбка. Алик вскрикнул, а Гелий Михайлович стал валиться на пол, но в тот же миг его кресло превратилось в диван, и он прилег.
— Вставайте, вставайте, — недовольно проскрипел иоллит, — вы имеете возможность поговорить о мистификациях й фальсификациях.
Академик привстал, и в гот же миг его диван превратился в кресло. Он вздрогнул, когда встретился взглядом со страшным существом, которое находилось уже в
— М-м-мда-аа, — процедил Филипп Иванович, — кажется, мы имеем честь наблюдать явление Христа народу. — Сюда бы Александра Иванова, так он переработал бы свою картину в двадцать пятый раз. ( А. А. Иванов (1806—1868) писал свое знаменитое полотно «Явление Христа народу» четверть века и перерабатывал i го композицию двадцать четыре раза.)
— Позвольте представить вашего земляка! — проскрипел иоллит. — Пэ-гэ-гэ-пэ -гбывший Иисус Христос! А перед вами, Пэ-гэ-гэ-пэ, представители Голубой планеты Океания!
— Очень рад, — совсем по-земному произнес старик на чистом русском языке. — Как долетели? Что нового на Земле? — Он сел.
— К-к-как вам сказать... — замялся астроботаник. — В последнее время ученых тревожит проблема слонов в Восточной Африке. Доктор биологических наук Андрей Григорьевич Банников, например...
— Банников? — переспросил Пэ-гэ-гэ-пэ. — Я его как-то раз видел в одной из ваших телепередач, но, кажется, о слонах он даже не заикался. Ну, хорошо, слоны — это, конечно, проблема серьезная. А как дела с мухами? Вы их еще не уничтожили на Земле?
— С мухами почти никаких заметных изменений, — вздохнул Хворостов. — С комарами — и то лучше: мазь против них изобрели.
— Извините, — проскрипел иоллит, — но мне казалось, что у вас найдутся другие темы для беседы.
— Честно говоря, — улыбнулся Петр Валерианович, — слоны, комары и мухи — вообще не моя стихия. Я же астроботаник.
— Ах, Петенька, — вздохнул Пэ-гэ-гэ-пэ, — и я когда-то этим интересовался — лет триста ухлопал.
— П-п-позвольте, а откуда вы знаете мое имя? — поднял брови астроботаник. — Вам же никого из нас персонально не представляли!
— Поживете с мое, и не то узнаете, —г усмехнулся Пэ-гэ-гэ-пэ.
— Однако я собирался о чём-то спросить вас... Ах, да! Как там мои родственники?
— На кого вы намекаете? — спросил Хворостов.
— На моих, так сказать, библейских родичей.
— Библейских? — Астроботаник улыбнулся. — Вы знакомы с Биб...
— Ну, а как же! За эти-то годы можно было ознакомиться...
— Да-да, — проскрипел иоллит, — вы можете поздравить нашего Пэ-гэ-гэ-пэ — ему две тысячи стукнуло.
— О, дорогой, дорогой земляк, поздравляем! — привстал с места Гелий Михайлович. — Прожить такую долгую жизнь... Чудесно!
— Не люблю этих юбилейных елейных славословий, — вздохнул Пэ-гэ-гэ-пэ. — Так как там поживают мои древние родичи? Адам, по Библии, протянул девятьсот тридцать лет!
— Да, но вам-то уже две тысячи, — вставил Алик.
— Какое может быть сравнение, — улыбнулея Пэ-гэ-гэ-пэ, — одно дело — Земля, другое — Иолла. Там двести лет жизни — сказка, а здесь две тысячи — рядовое явление, результат огромного прогресса науки. Не так ли, досточтимый Аг?
— Я подтвердить, конечно, рад — тут только правду говорят! — прозвенел автогид. — Один у нас солгал, и что ж? Ему же боком вышла ложь!