Этрусское зеркало

Солнцева Наталья

–  Ну, как?
– нарушил затянувшееся молчание художник.
– Нравится?

Чернов покрылся красными пятнами. Это свойство кожи реагировать на внутреннее состояние выдавало хозяина «Галереи», мешало ему играть роль хладнокровного ценителя и продавца произведений искусства.

–  Что-то не то, Орест, - пробормотал он, заходя с другой стороны.

Господин Минаев сразу надулся, как индюк, сердито запрокинул голову.

–  Зря я взялся помогать тебе, - фыркнул он.
– Писать копию с фотографий - изначально гиблое дело. Ведь я в глаза не видел картины!

–

 Я же не знал про готовящееся ограбление, - оправдывался Анисим Витальевич.
– Это счастье, что я вообще сделал фотографии «Нимфы»!

–  Мне пришлось основательно помучиться с твоим заказом, я бился над ним сутками, без сна, - зло сказал Минаев.
– Остальные работы тебя устраивают?

Несколько выполненных им рисунков на этрусские мотивы вполне удовлетворили Чернова. Он о них не беспокоился.

–  Эта картина совсем не в стиле Рогожина!
– продолжал возмущаться Минаев.
– Разве он писал маслом?

–  Как видишь, писал.

–  Так ты забираешь «Нимфу» или нет?

–  Конечно, забираю!
– в сердцах воскликнул искусствовед.
– У меня что, есть выбор? Сегодня должен прийти покупатель. Не представляю, как все это будет выглядеть. Самое плохое, что он видел картину… один раз, еще до кражи.

–  Видел?
– удивился Минаев.
– Да… тогда, конечно, могут быть осложнения. Он специалист?

–  Надеюсь, не в области живописи.

–  Дилетант не сможет отличить копию от оригинала, даже такую - тем более если видел его один раз!
– высокопарно изрек художник.
– Я отвечаю за свою работу. Только сам Савва распознал бы подделку.

Господин Чернов подавленно молчал. С одной стороны, он доверял Минаеву и ценил его искусство. Орест превосходно подделывал полотна как старых мастеров, так и современных живописцев, которых уже не было в живых. Они с Анисимом Витальевичем успешно провернули не одно дельце и успели проверить друг друга «на вшивость». Хозяин «Галереи» не опасался, что художник проболтается - это прежде всего не в его интересах, и сам не собирался его подводить. Тайна «Нимфы» не выйдет за порог мастерской Ореста Минаева. Но ее знают еще несколько человек: Шумский, сыщик и… воры. Последнее было особенно неприятно.

Увы, деваться некуда. Сегодня придется устраивать авантюрное шоу «Счастливое возвращение картин, украденных с выставки», а после обеда придет Геннадий, чтобы купить «Нимфу» для неизвестного мецената. При этой мысли господин Чернов вздрогнул.

–  Не дай бог, одно лишнее слово вылетит из твоих уст, любезный Орест!
– жестко произнес Анисим Витальевич, взяв себя в руки.

Если он будет паниковать, сделка наверняка провалится. Кто знает, какие последствия наступят, открой Геннадий обман с картиной. Он не должен ничего заподозрить.

–  Обижаешь, Анисим Витальевич, - укоризненно сказал Минаев.
– Не первый год вместе работаем. Я когда-нибудь тебя подвел?

Чернов опустил глаза.

–  Черт с тобой, упаковывай картину, - приказал он.
– Рискнем.

Художник ловко обернул полотно в несколько слоев бумаги, и они снесли

ее вниз, к черному ходу, где стояла синяя «Мазда».

–  По такому случаю я сам за рулем, - усмехнулся Чернов.
– Бывай, Орест! Молись за успех предприятия.

Шумский все глаза проглядел, ожидая партнера с картиной. Когда Ляпин с Черновым втащили полотно в кабинет, он с облегчением опустился в кресло. На его лице застыло испуганно-торжественное выражение.

–  Ты иди, Сема, иди… - махнул он рукой охраннику.
– Мы теперь сами управимся.

Ляпин привык не задавать вопросов. Он молча вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

–  Запереть на ключ?
– спросил Шумский, дрожащими руками снимая с картины упаковочную бумагу.

–  Не надо. Чего таиться? Чудесное возвращение похищенного шедевра!
– саркастически произнес хозяин «Галереи».
– Ты приготовил речь, объяснения для прессы?

–  Ночь не спал, - признался Федор Ипполитыч.
– Боязно мне, Анисим.

–  Боязно… Поздно, братец!

Шумский в восхищении застыл перед картиной.

–  Ну, Орест! Волшебник кисти… маэстро ловких подделок!
– прошептал он.
– Кудесник!

Чернов с напряжением ожидал реакции Шумского. Тому новая «Нимфа» не внушила никаких опасений. Это хороший признак.

–  Кое-что, разумеется, уступает рогожинскому варианту, но в целом отлично, - заключил Федор Ипполитыч.
– Неспециалист не догадается.

–  Какую легенду ты сочинил для публики?
– успокоившись, перешел к делу Чернов.

–  Как и договаривались. Мол, неизвестный почитатель творчества Саввы Рогожина оказал помощь в раскрытии кражи. Туманно намекну, что этот почитатель занимает высокий пост и потому пожелал историю возвращения картин сохранить в тайне. Добавлю запутанных подробностей… Сойдет!

–  Только не переборщи, - предупредил Анисим Витальевич.

–  Все будет скромно, сдержанно и в форме намеков.

Приятели расслабились. Они были уверены, что их трюк удастся.

Неожиданное возвращение «Нимфы» произвело фурор среди посетителей выставки. Да и сама картина была достойна той славы, которую про нее успели распустить. Мероприятие прошло по сценарию Шумского, без отклонений. Любопытные толпились у полотна, охали и ахали, почти не притворяясь. «Нимфа» того заслуживала. Она выделялась из общего настроения, тематической направленности выставки, как выделялась бы на грядке скромных маргариток великолепная, роскошная роза.

Когда страсти немного улеглись, приехал господин Смирнов, шепнул хозяину «Галереи»:

–  У меня для вас новости.

Они незаметно выскользнули из зала, закрылись в кабинете.

–  Ну?
– нетерпеливо спросил Чернов.
– Что вы узнали?

–  Таинственного поручителя, интересы которого представляет Геннадий, зовут Альберт Демидович Фарбин. Он сделал капитал на торговле сырьевыми ресурсами, а сейчас отошел от дел. Человек серьезный, в возрасте, очень трудно идет на контакт. Решил отдохнуть от всех и вся, уединиться. Где он проживает в данное время, неизвестно.