Этрусское зеркало

Солнцева Наталья

За то время, что они не виделись, Данилин осунулся и постарел.

–  Она как будто забыла о нашем существовании, - с горечью сказал он.
– В институте начались занятия, но Алиса их не посещает. Знаете, я начинаю предполагать самое худшее…

Ева хотела утешить его, но слова застряли у нее в горле.

–  А сегодня по дороге на работу я увидел Глеба, - продолжал Данилин.
– Директор назначил на утро срочное совещание, и за мной прислали служебную машину. Я ехал, как всегда, смотрел в окно… и вдруг вижу - Глеб Конарев! Идет торопливо, оглядывается, будто преступник. Я попросил шофера остановиться, выскочил

из машины, побежал за ним… Не догнал. Он свернул за угол и… как сквозь землю провалился! Или затерялся среди прохожих, или… в общем, потерял я его. Водитель начал сигналить, мне пришлось вернуться. Мы и так опаздывали.

–  Вы уверены, что это был Глеб?

–  Конечно, уверен. Я его, мерзавца, ни с кем не спутаю!
– с сердцем сказал Данилин.
– Задурил девчонке голову… Эх, доберусь я до него! И ведь каков лжец?! В институте мне сказали, что он где-то в Подмосковье на стройке работает. А он - нате вам!
– разгуливает себе по столице. Раз в общежитие не является, значит, у него другое жилье имеется. Почему он прячется?

–  Вы думаете, Алиса с ним?

–  Я уже ничего не думаю, - сокрушенно вздохнул Алексей Степанович.
– Устал! Все, что мог, передумал. Теперь одна надежда на Славку. Если он Алису не отыщет, придется идти в милицию, заявление писать. Только бесполезно это! Так… последний шанс. У меня страшная мысль появилась… что Алисы больше нет среди живых! Я ее гоню от себя, а она, как назойливая муха, лезет и лезет. Спасу нет! Верите - спать боюсь ложиться: закрою глаза - и вижу сестру… мертвую! Днем хоть суета, шум, гам, дела - закрутишься, отвлечешься, - а как наступает минута передышки, впору караул кричать. Дома от матери глаза прячу, отговариваюсь чем могу. Но она сама беду чует… с каждым днем тает. Все про Алису твердит - где она, когда вернется? Почему не позвонит ни разу? Что это за санаторий такой? Езжай, говорит, привези мою девочку домой.
– Данилин с силой потер виски.
– Сколько еще я могу ее обманывать?!

Официантка принесла заказ, и он замолчал. Ева тоже молчала, прикидывала, как лучше приступить к делу. Жаркое было вкусное, но у нее пропал аппетит. Алексей Степанович тоже ковырялся вилкой в тарелке скорее из вежливости, для поддержания компании.

–  Глеб ее убил, - вдруг сказал он.
– Я чувствую.

У Евы глаза стали большими, как два блюдца.

–  Но… зачем ему это делать?
– удивилась она.
– Глеб ее любит. Он…

–  Ах, оставьте, ради бога!
– возмущенно перебил ее Данилин.
– Любит! Ненавижу это слово! Чего только не совершают люди «во имя любви»?!

Молодая женщина, сидящая за соседним столиком, повернулась в их сторону.

–  На нас обращают внимание, - шепнула Ева.

–  Ну и пусть, - понизил голос Алексей Степанович.
– Вас это волнует? Меня - нет. Моя сестра стала жертвой этой вашей любви… возможно, заплатила жизнью за это… сомнительное удовольствие. Вы понимаете? Ясновидящая не зря сказала, что не стоит Алису искать и что ей уже ничего не грозит. Правильно! Мертвым уже нельзя нанести вред.

Данилин налил себе полный фужер воды, залпом выпил. Его руки дрожали.

–  Я хочу, чтобы Смирнов выследил Глеба… хочу посмотреть этому негодяю в глаза! Пусть скажет, что с моей сестрой! Неизвестность невыносима! Лучше узнать страшную правду, чем вот так мучиться… представлять себе разные

ужасы.

–  Он делает все возможное, - сказала Ева.

–  Как же! Он занимается какими-то модельными агентствами, вместо того чтобы… Впрочем, простите. Я не вправе диктовать ему, как поступать.

Ева поняла, что Славка не посвятил Данилина в подробности относительно связей Алисы с агентством «Авгур», и тоже решила не касаться этого вопроса.

–  Все может оказаться совсем не так, - возразила она.
– Не стоит торопиться с выводами. Почему вы подозреваете Глеба в убийстве? У вас есть основания?

–  Они не подходят друг другу. Наверное, Алиса решила бросить его… Я не знаю! Может быть, она хотела вернуться домой. Или… он мог ее ревновать. Такие типы жутко ревнивы! Это - болезнь. Сейчас молодые люди неуравновешенны, агрессивны, легко впадают в бешенство. Они пьют, употребляют наркотики. А под кайфом убить - для них что стакан воды выпить.

–  Глеб не пьяница, не наркоман. Смирнов выяснял.

–  Значит, он просто маньяк!
– стоял на своем Данилин.
– Нынче маньяков развелось, как грибов в лесу.

Ева не стала спорить. Алексей Степанович был измотан ожиданием, беспокойством о судьбе сестры. Его нервы явно сдавали.

–  У Алисы в последнее время не появлялось каких-либо новых вещей?
– спросила она, отвлекая Данилина от навязчивых подозрений по поводу Глеба.
– Чего-то необычного?

–  Вроде бы нет. Точно сказать не могу… я был занят работой, приходил поздно. Я и Алису мельком видел, не то что ее вещи. Намекните хоть, какие. Одежда? Книги? Духи?

–  Например… что-нибудь старинное, - сказала Ева.
– Статуэтки, безделушки, украшения? Зеркало?

–  К зеркалам она всегда питала слабость, - оживился Алексей Степанович.
– Могла часами сидеть, уставившись в зеркало. Девчонки, наверное, все такие. А безделушками, украшениями Алиса особо не увлекалась. Нет… Я бы расспросил у матери, но боюсь испугать ее. Она сейчас очень болезненно воспринимает все, касающееся моей сестры.

Ева пожалела, что не может показать ему «этрусское» зеркало - Всеслав захватил его с собой.

–  Я хочу уточнить кое-что, - осторожно начала она.
– Вы только не волнуйтесь. Посмотрите внимательно на эти фотографии.

Ева вытащила из сумочки и разложила перед ним несколько снимков.

–  Вот Алиса! И вот, - показал на некоторые из них Данилин.
– Вот Глеб. Вот они вместе… - Он с недоумением поднял глаза на Еву.
– Это же наши фото! Вы их взяли для опознания. Славка Алису помнит только маленькой девочкой… встреть он ее сейчас, не узнал бы. А это что?

Данилин показал на снимки, которые видел впервые.

–  Вы смотрите, смотрите… - сказала Ева.

Он придвинул фотографии поближе. Его лицо приняло напряженное выражение, на скулах появились красные пятна.

–  Боже мой… Господи! Не может быть…

Глава 25

Господин Фарбин понял, что сыщик пришел с определенной целью. Вряд ли его всерьез интересует причина смерти художника Рогожина. Это, скорее всего, начало, за которым последует продолжение.

Альберт Демидович забавлялся. Он давно не играл в психологические игры и от души наслаждался происходящим.