Этрусское зеркало

Солнцева Наталья

–  Вам не понять, каково это - жить, ощущая шепот смерти у самого уха, чувствуя погребальный шелест ее одежд… Это все равно как оказаться в камере смертников, когда за тобой могут прийти в любую минуту!
– Фарбин осекся, замолчал. Он взял себя в руки и продолжал уже совершенно другим тоном: - В общем, мы с Рогожиным нашли общий язык. Он чувствовал себя чужим в этом мире… а я… тяжело болен. Моя болезнь коварна и почти не поддается лечению. Впрочем, зачем вам эти подробности? Простите… - Хозяин дома посмотрел на часы.
– Мне пора пить травяной отвар.

Вам не предлагаю - горькая, невкусная штука. Но лечит.

Он налил себе из графина бурую жидкость, проглотил одним большим глотком, слегка поморщился.

–  Устроить выставку «Этрусские тайны» - ваша идея?
– спросил Смирнов.

–  Моя. Я хотел, чтобы с творчеством Саввы познакомились другие люди.

–  Почему вы скрыли свое имя?

–  Послушайте… Я не собирался рекламировать себя, а делал это для Рогожина. При чем тут мое имя? Я дал денег, вот и все.

–  Но здесь вы тоже живете под другим именем.

–  Я же объяснил вам… по поводу болезни. Мне захотелось оградить себя от излишнего любопытства, от назойливости бывших знакомых. Могу я провести пару лет жизни в уединении? В конце концов, я заработал эту возможность.

Фарбин чуть-чуть повысил голос, а черты его лица приобрели твердость металла.

–  Вас не удивила смерть Рогожина?
– перевел разговор на другое Всеслав.

–  Только в первый момент, - подумав, ответил Альберт Демидович.
– Савва не дорожил жизнью. Он частенько подумывал о… том, чтобы уйти. Поэтому я не удивился, когда он… Насторожило меня одно обстоятельство - художник не доделал мой заказ. Это на него не похоже. Я попросил его сделать несколько росписей на стенах дома и… еще в одном месте. Дом он закончил, а там… остались некоторые недоделки.

–  Могу я поинтересоваться, где именно?

Фарбин отвел глаза, вздохнул:

–  Я обязан отвечать на ваши вопросы? Впрочем, раз вы их задаете… наверное, в этом есть смысл. Ну, хорошо. В гробнице! Савва расписывал там стены. Он смог осуществить свою давнюю мечту - и его желание совпало с моим. Я достаточно обеспечен, чтобы позволить себе некоторые причуды. Хочу иметь свою гробницу… в этрусском стиле. Вас это удивляет?

–  Нет.

Сыщик не лгал. После всего, что он услышал и увидел в доме Фарбина, похожем на музей древностей, его уже ничего не удивляло. Тем более что в гробнице он успел побывать, и шокирующая новизна сего обстоятельства притупилась.

–  Хотите спросить, не для себя ли я склеп приготовил?
– с вызовом произнес Альберт Демидович.
– Так спрашивайте, не стесняйтесь.

–  Хорошо, - кивнул Смирнов.
– Каково предназначение… гробницы?

–  Этруски загадали потомкам множество загадок, и эта - одна из них, - спокойно ответил Фарбин.
– В гробницах не всегда находят останки покойников. Там стоят вещи, готово ложе, устроен дом… но нет хозяина. Пусто…

Он замолчал и налил себе и гостю вина в стаканы.

–  Пейте, господин сыщик. У вас еще есть вопросы?

***

Ева

ходила из угла в угол, не находя покоя. Она ничего толком не успела объяснить Славке. Кто-то ему позвонил, и он умчался! А она осталась наедине со своими мыслями. Может быть, они ошибочны, а может быть…

–  Если бы я хоть раз видела Алису Данилину, - бормотала Ева, меряя шагами гостиную.
– Фотографии - это совсем не то! Они дают весьма приблизительное представление о том, как выглядит человек. Смирнов тоже не был лично знаком с девушкой. Как же проверить ту догадку, которая пришла мне в голову?

Она поспешно сбросила вечернее платье, натянула брюки, свитер и принялась звонить Данилиным. В трубке долго раздавались длинные гудки… Неужели никто не ответит? К счастью, мама Алисы, Александра Фадеевна, оказалась дома. Она едва говорила.

–  Вы меня простите, еле добрела до телефона… совсем плоха стала.

–  Мне срочно нужен Алексей Степанович!
– взмолилась Ева.
– Он дома?

–  Нету его. На работе. Позвоните вечерком, после восьми, - прерывисто дыша, ответила Данилина.

–  Вечером будет поздно. Дайте мне его рабочий телефон! Пожалуйста!

Что-то в голосе Евы расположило к ней Александру Фадеевну.

–  Хорошо, - минуту поколебавшись, согласилась она.
– Записывайте.

Ева так волновалась, что сломала карандаш. Последние цифры пришлось нацарапать на бумаге обломком грифеля. Она поблагодарила Данилину и сразу набрала номер Алексея Степановича.

–  Слушаю…

Судя по голосу, Данилин был чем-то расстроен.

–  Это Ева Рязанцева, - представилась она.
– Мне нужно с вами поговорить.

–  Ева! Конечно… У вас есть новости?

–  Надеюсь, что да. Где мы можем встретиться?

–  У меня через час обед, - сказал Алексей Степанович.
– Буду ждать вас в кафетерии «Марина», прямо у остановки автобуса. Подойдет?

Он подробно объяснил Еве, как доехать.

День выдался хмурый, по-осеннему холодный. Стоял редкий туман. Деревья, тронутые желтизной, с шорохом роняли листья.

Ева торопилась. Она с трудом втиснулась в переполненный автобус, по дороге смотрела в окно, считая остановки. Ее толкали, но она не обращала на это внимания. Мысли ее витали вокруг догадки, которой суждено было либо подтвердиться, либо оказаться ложной. Волнение Евы нарастало.

Кафетерий «Марина» она нашла легко. В зале горели настенные светильники, пахло кофе и курами-гриль. Данилин сидел за угловым столиком, покрытым синей скатертью.

–  Я сделал заказ, - сказал он, приподнимаясь и приветствуя Еву.
– Жаркое и овощной салат. Вы не против?

Она согласно кивнула. Ей было все равно, что есть. Жаркое так жаркое.

–  У меня мало времени, - извиняясь, объяснил Алексей Степанович.
– Поэтому я рискнул выбрать за вас. Но если…

–  Нет-нет, - поспешно сказала Ева.
– Вы правильно поступили. Пока принесут еду, мы поговорим. Алиса не давала о себе знать?