Этюд в розовых тонах

Данилова Анна

«Аля, ты – проститутка, – сказала она своему отражению и улыбнулась, растягивая накрашенные оранжевой помадой губы и обнажая ровные зубы. – Ты – проститутка. А все проститутки должны быть бесчувственными. Иначе ты не выживешь. Вот так-то вот».

Она вздрогнула, когда в передней прозвучал тонкий, дребезжащий звонок. Это пришел, должно быть, ее первый клиент…

16. Убежище

Тамара вернулась к себе в офис, села за свое рабочее место и уставилась на цветущий кактус. Разговор с Лавровым произвел на нее довольно странное впечатление. Однако Наталья оказалась права, когда сразу же заподозрила его в продажности, свойственной,

в сущности, многим людям. Лавров в тихой беседе, смысл которой сводился к тому, чтобы продать Тамаре всю информацию, касающуюся покойной Ренаты Кленовой, вел себя как паинька и даже не счел нужным играть. Две тысячи рублей, выложенных Тамарой на стол, произвели на него должное действие, и он охотно отдал ей папку с результатами работы, за которую он в свое время уже получил от Виктора немалые деньги (Тамара отметила про себя, что Лавров – парень не промах, раз оставил себе дубликат всех документов, и как оказался прав!). Там были фотографии Ренаты, снятой в момент, когда она переходила улицу, садилась в машину, рассматривала витрину магазина, кормила на площади голубей. И ни одного мужчины рядом. Ни одного снимка с мужчиной. Николай Лавров следил за Ренатой довольно долго и тщательно. Знал все ее маршруты, выучил привычки. Большую часть времени, как оказалось, Рената проводила все-таки дома. И к ней в отсутствие мужа практически никто не заходил. Ни Сулейманов, ни Бархатов, словом, никто из окружения Кленовых. Не жена, а сущий ангел, получается. Тамара нахмурила брови и прикоснулась пальцами к пышному красному цветку кактуса. Лепестки его были на редкость нежными и чуть влажноватыми. Деньги, лежащие у нее в сумочке, не давали ей покоя. Без малого три тысячи долларов. Как ей не хотелось расставаться с этими деньгами! Но что бы такое придумать, чтобы не возвращать их Наталье? Что? Позвонить и сказать, что папка с материалами о Ренате у нее и что она заплатила Лаврову три тысячи долларов? Как отнесется к этому Наталья? Поверит ли? Не станет ли проверять и вообще, не устроит ли скандала по поводу того, что Тамара провернула это дельце по-своему, даже не посоветовавшись с ней. Три тысячи долларов. Большие деньги для секретарши, привыкшей получать мизерные подачки от своих скуповатых и циничных хозяев.

Вспомнив про хозяев, она взяла трубку аппарата, соединяющего приемную с кабинетом Бархатова. Но его по-прежнему не было на месте. Тогда Тамара решила открыть его кабинет, чтобы удостовериться, что его нет. За его кабинетом располагается комната отдыха, душ и туалет, и ее хозяин может находиться там. Но Бархатова нигде не было. Тогда она позвонила ему домой. Трубку взял мужчина с незнакомым голосом и довольно грубо спросил ее, кто звонит и кем она приходится Бархатову.

– Я секретарь, – возмутилась она, – скажите Андрею Николаевичу, что звонит Тамара.

– Думаю, что он меня не услышит, – ответили на другом конце провода. – Ваш хозяин, Тамара, убит. Оставайтесь на своем месте – сейчас к вам приедет следователь прокуратуры, и вы должны будете ответить ему на все интересующие его вопросы. Вы слышите меня?

– А… вы? Вы… кто?

– Прокурор.

Связь прервалась. Тамара, собрав все свои вещи, заперла кабинет Бархатова, приемную, офис, выбежала на крыльцо и остановила первую попавшуюся машину.

– Докторовский переулок, – назвала она водителю адрес квартиры, где жил Кленов и где теперь жила Наталья. – Только побыстрее, пожалуйста.

В тот момент ей казалось, что только в этом доме она сможет укрыться. Ведь начался отстрел руководства «Авиценны», где она уже несколько лет работает секретарем. Кто следующий? Она покинула офис, не желая давать никому и никакие показания. С какой стати она будет кому-то что-то рассказывать? Ей надо сейчас подумать прежде всего о себе. Пусть ее ищут дома, по всему городу, но навряд ли найдут, если только Виктор и Наталья согласятся приютить ее до тех пор, пока не выяснится, кому понадобилось убивать Гасана и Андрея.

– Тамара?

Наталья, кутаясь в халат, смотрела на нее сонными глазами.

– Что-нибудь случилось?

– Я могу

войти? – Тамара с трудом разжала зубы. Оказывается, все то время, что она ехала сюда, зубы ее были стиснуты, а кулаки сжаты. Она вся была как один нервный клубок.

– Да, конечно, извини… – Наталья выглядела растерянной. – Проходи, пожалуйста.

И лишь когда захлопнулась дверь, Тамара выпалила:

– Убили Андрея… – она ждала от себя слез, но их не было. Только в груди пекло и саднило, словно эти два слова пробили в сердце брешь. Это страх. Я боюсь. Господи, как же я боюсь.

– Какого Андрея? – казалось, Наталья ничего не понимала или просто еще не проснулась.

– Да Бархатова! Кого же еще! Я пришла к вам, чтобы… Я боюсь. Я позвонила Андрею, а трубку взял прокурор. Мне сказали, чтобы я оставалась на месте и ждала их, для дачи показаний. Но мне это не надо. Не надо! – она крикнула, и на крик появился не менее заспанный, с встревоженным лицом Виктор.

– Тамара?

– Витя, твоего второго компаньона убили, – спокойно объяснила Наталья. – Такие дела… Проходи, Тамара. Ты, как я поняла, пришла к нам потому, что сильно испугалась. Но здесь тебе бояться нечего. Я сама сегодня говорила Виктору, что надо бы тебя пригласить сюда на какое-то время, что раз убили Гасана, то угроза нависла и над Бархатовым и, быть может, над тобой. Ведь я говорила об этом тебе? – она повернулась к Виктору и заглянула ему в глаза.

– Говорила, – лицо Виктора сразу осунулось. Тамара не могла знать, какие мысли и чувства охватили его в ту минуту. А ведь он был напуган не меньше ее. – Наталья сказала мне, что тебе опасно сейчас оставаться у себя дома. Ведь ты – секретарь и можешь знать что-то такое, чего не должна знать. Мало ли какие дела были у Гасана с Андреем.

Говоря все это, он старался не смотреть ей в глаза.

– Поэтому проходи и чувствуй себя как дома. Мы же друзья… – Он взял ее за руку и повел за собой в гостиную. – Выпьешь?

– Виктор, что же будет? – Тамара всхлипнула и прижалась к нему. Она не знала, что ее любовник только что спал в обнимку с другой женщиной, со своей сестрой, поэтому допустила эту, по сути, вольность.

Виктор гладил ее по голове и успокаивал как мог.

– Все будет хорошо, вот увидишь. Вскоре все выяснится, убийцу схватят… – Он случайно наткнулся на задумчивый и несколько удивленный взгляд Натальи и смутился. – Ты можешь пожить у нас. Конечно, тебя будут искать, и, если хочешь, я сам отвезу тебя в прокуратуру, чтобы с тобой там поговорили. Ведь если ты вообще исчезнешь из поля их зрения, то это можно будет истолковать иначе. Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Они подумают, что это я причастна к этим убийствам?

– Я не знаю, что они подумают, но надо будет соблюсти все формальности и дать показания. Посуди сама, убили Сулейманова и Бархатова, а их секретарь исчез. Как ты думаешь, разве это не может вызвать подозрения?

– Да, ты прав. Но только не сегодня. Я не могу, я боюсь. Мне страшно…

Наталья подошла к ней и протянула стакан с коньяком.

– На, выпей, и пойдем со мной, я покажу, где ты сможешь поспать. Сон – это то, что тебе сейчас нужно. А мне надо будет приготовить ужин. Ведь нас теперь трое… – Она задержала свой взгляд на Викторе, который продолжал машинально гладить Тамару по голове. – Думаю, что ты не станешь возражать, если я на время покину вас.

Виктор удивился ее словам.

– Ты куда?

– В магазин.

И она ушла. Собралась в несколько минут, накинула шубу и вышла из квартиры, бросив Виктору: «Заприте за мной дверь».

Тамара, оцепенело уставившись на дверь, вдруг словно ожила, прильнула к Виктору и, найдя губами его губы, поцеловала.

– У тебя такая понятливая сестра… Ты даже представить себе не можешь, как мне сейчас страшно. Посмотри, я вся дрожу. Ты чувствуешь?

Он ощутил на своей спине ее трепещущие руки. Тамара, страстная и горячая в отличие от вялой и сентиментальной Натальи, возбуждала его куда больше. Он ответил на ее объятие и сразу же почувствовал себя предателем. Но природа не позволила ему долго думать о только что ушедшей Наталье. Он, целуя Тамару, чуть не прокусил ей губу, а потом принялся срывать с нее одежду.