Этюды желудочной хирургии
Шрифт:
Отвечу: «Нет еще. Хирургия язвенной болезни миновала бурный период юношеских исканий в течение первых 25 лет. Она уже прошла еще такой же срок продуктивной зрелой жизни. А с приближением к полувековому рубежу текущего столетия ей суждено было проделать некоторые причуды „бальзаковского возраста“». Этого вопроса вкратце мы коснемся несколько ниже.
Критический обзор
«Whatever we wish to believe, we can find evidence in experimental work to prove our theory» [5]
5
Во
Упорная неподатливость язвенной болезни по отношению к любым применявшимся методам консервативного, лекарственного, диететического и физиотерапевтического лечения, равно как почти неизменные неудачи последовательно возникавших оперативных методов, давно уже показывали, что либо неверны были предпосылки для планирования лечения, либо же не найден главный фактор, обусловливавший хроническое существование возникшей язвы. Эти неудачи заставляли отказываться от прежних концепций о патогенезе язвенной болезни и изобретать новые.
Если бросить ретроспективный взгляд на истекшие полвека, то наряду с громадным, планомерным и неизменным прогрессом в хирургии и терапии желудочных заболеваний можно отметить периоды изобретательства идей и методов лечения. Но для того чтобы прочно войти в клинический обиход, каждое новое лечебное предложение должно отвечать двум требованиям: во-первых, оно должно действительно помогать больным и притом на длительный срок; во-вторых, лечебный эффект должен иметь понятное научное объяснение, которое может гармонировать с установившимися законами обшей патологии, патологической гистологии и биохимии. Как бы оригинальна ни была новая научная концепция, являясь на смену прежним научным представлениям, каждая из них должна основываться на тщательно проверенных фактах, доступных контролю и разумению других исследователей. Без этого научная инициатива легко соскальзывает на шаткий путь изобретательства новых «теорий медицины», стремящихся к отысканию общих причин и универсальных средств лечения.
Почти всегда такие стремления заканчиваются неудачами, которые приносят очередное разочарование научным работникам и еще большее огорчение порой немалым группам больных, уповавших на такое «последнее слово науки» и оказавшихся досадной жертвой очередных неоправдавшихся теорий.
В таких увлечениях бывали повинны и хирурги, и терапевты. Нередко ошибочные теории терапевтов и общих патологов находили энергичный и слишком продолжительный отклик в массовом производстве операций, долженствовавших решить намеченные терапевтические планы. И нужны были годы испытаний и тысячи операций, чтобы окончательно отбросить и способ лечения, и саму концепцию.
Так рождались и неподолгу существовали, сменяя друг друга, то увлечение протеинотерапией, когда периоды впрыскивания молока уступали место почти волшебным инъекциям всевозможных мясных гидролизатов, то увлечение гормональной терапией в виде фолликулина и гравидана, то «шоковая терапия» испытывалась путем трансфузий собачьей и козьей крови, то стремились мобилизовать «физиологическую систему соединительный ткани» применением гомеопатических доз антиретикулярной цитотоксической сыворотки.
Идея лечения полным покоем приводила к попыткам поддерживать наркотический искусственной сон целыми неделями, а опыты рентгеновского облучения последовательно переносились с самой язвы и солнечного сплетения на отдаленные шейные узлы и даже центры внутри головного мозга.
Разумеется, симпатическая нервная система послужила объектом самых разнообразных и противоположных воздействий, будь то общих, лекарственных и физиотерапевтических, будь то местных, как, например, перерезка или стойкая
Стоит ли упоминать, что в сфере диетотерапии вопреки тому, что знаменитые работы И. П. Павлова могли служить действительно незыблемой основой для рациональной выработки лечебных столов, представители крупнейших терапевтических школ рекомендовали иногда самые противоположные пищевые режимы. Точно также и все блестящие современные достижения в учении о витаминах не только не создали еще законченной схемы для применения их у язвенных больных, но и явно не смогли сами по себе решить всю язвенную проблему.
А хирургия? Она чутко прислушивалась к каждой из предлагавшихся или господствовавших теорий и пыталась отвечать на них и проверять их своими прямыми и решительными средствами. А если из этого долгое время не получалось окончательного полного успеха, то в этих неудачах хирурги повинны ничуть не в большей мере, чем авторы самих теоретических предпосылок, т. е. чаше всего терапевты и общие патологи. Больше того, именно хирургия благодаря прямой и безукоризненной экспериментальной проверке могла с помощью своих неудач вернейшим образом разоблачать и опровергать созданные и установившиеся концепции. В этом ее большая и неоспоримая заслуга. Именно благодаря хирургической проверке мы смогли составить довольно полное представление о всей сложности патогенеза язвенной болезни и выработать довольно ясные представления как о совокупности потребных мероприятий, так и о сроках, когда оперативное лечение должно вступать в свои права.
Экспериментальный период хирурги закончили уже четверть века тому назад. Они внимательно прислушивались ко всем догадкам терапевтов и патологов долгие десятилетия. Они многому научились и на собственных неудачах. Взять хотя бы послеоперационные пептические язвы соустий, этот «crux chirurgorum». Этот тернистый путь тоже не прошел даром. Именно на упорных рецидивируюших пептических язвах мы ясно поняли истинную роль действия кислого желудочного сока на беззащитную слизистую оболочку тощей кишки. А когда это коррозивное неотвратимое действие выявилось не только с полной ясностью, но и во всей своей почти трагической неизбежности, оно позволило сделать первостепенные практические выводы. Оно не только позволило понять основную причину неудач при гастроэнтеростомиях, но выявило причины рецидивов после недостаточно обширных желудочных резекций. Оно не только уточнило методику и конструктивные основы широких гастрэктомий, но окончательно утвердило губительную роль агрессивного желудочного сока как главного фактора во всем патогенезе язвенной болезни у человека.
Нам могут возразить: «Да что же тут нового? Все терапевты не только начала нынешнего века, но и всей второй половины прошлого столетия рассматривали круглую язву как результат прямого переваривающего действия активного желудочного сока и, исходя из этого, планировали и проводили лечение щелочами и невкусной „щадящей“ диетой, стремясь уменьшить продукцию соляной кислоты и пепсина?!»
Ответим: «Верно. Знали и не ошибались. Но не смогли в достаточной мере с этим справиться, а потому поколебались, потом изверились и пустились в поиски окольными путями — в области нейротрофики, эндокринологии, даже высшей нервной деятельности».
И только хирурги, пройдя весь путь эксперимента, ценой многих ошибок и горьких разочарований смогли, наконец, в полной мере оценить роль кислотного фактора в комплексе этиологических моментов. Мы это не только твердо, окончательно поняли, но мы это выстрадали вместе с нашими больными.
Нет больше сомнений: пептические язвы образуются только при наличии свободной соляной кислоты. Они часты, если кислотность сильно повышена; они редки, если кислотность низка; их не бывает никогда при ахилии.