ЕВА. История эволюции женского тела. История человечества

Бохэннон Кэт

На самом деле, когда дело доходит до секса, самцы шимпанзе обычно уговаривают, они заботливы и даже дружелюбны. Или используют тактику, удивительно похожую на тактику людей, совершающих домашнее насилие. Самцы шимпанзе физически и вербально притесняют самок, часто пытаясь их социально изолировать, вызвать у них стресс и утомить. Они помещают свои агрессивные мужские тела между самкой, на которую нацелились, и остальным отрядом. Они делают все возможное, чтобы помешать самке общаться с другими самцами, а если все-таки заметят, что самка тусуется с другими, они, скорее всего, отомстят ей. Приматологи назвали это «охраной партнера», и, похоже, такая тактика действительно дает самцам шимпанзе репродуктивное преимущество: в то время как доминирующие самцы по-прежнему имеют лучший шанс передать свои гены, менее доминантные самцы, которые охраняют своих самок, имеют больше шансов, чем самцы, которые этого не делают.

Но помните, что в обществе шимпанзе по большому счету доминируют именно самцы. У бонобо доминируют самки. Когда самец бонобо решает нанести удар по самке, он навлекает на себя не только ее гнев. На него набросятся все самки стаи. У самок бонобо

невероятно сплоченная, взаимозависимая социальная сеть, и они используют эту сеть, чтобы защищать друг друга от любого самца, который выходит из-под контроля. Они могут даже выгнать слишком агрессивного самца из стаи. Поэтому бонобо обычно не занимаются охраной партнера.

Мы не знаем, были ли предки человека больше похожи на шимпанзе или на бонобо. Генетически мы одинаково связаны с обоими. Мы знаем, что иногда мужчины, совершающие домашнее насилие, также совершают и изнасилования. Но не всегда. И хотя у нас нет надежных данных о том, имеют ли жестокие мужчины больше потомства, чем те, кто насилие не применяет, похоже, что мужчины с низким доходом и социальным статусом с большей вероятностью будут жестоки к своим партнершам, чем мужчины, у которых этих проблем нет [254] . Так что, возможно, человеческие мужчины эволюционировали и стали использовать жестокую охрану партнера в качестве репродуктивной стратегии. Или, по крайней мере, как у приматов, которые невероятно похожи на шимпанзе, наши тела и мозг были готовы к насилию: учитывая социальный сценарий, в котором менее доминирующие самцы имеют возможность использовать охрану партнера в качестве стратегии, нашим предкам было не так уж и сложно начать это делать. Возможно, именно поэтому некоторые мужчины делают так до сих пор.

254

(Flynn and Graham, 2010). Чтобы внести ясность, домашнее насилие и изнасилование присутствуют в каждом социальном классе. Однако физическое насилие – то есть сообщения о физическом насилии и последующих арестах, из которых и черпаются данные большинства исследований по этому вопросу, – более вероятно в местах, где люди живут за чертой бедности (Bonomi et al., 2014). В США, Канаде, Великобритании и многих странах Европы насилие и убийства со стороны интимного партнера непропорционально сильно затрагивают бедных и цветных людей, при этом мужчины гораздо чаще становятся преступниками, чем жертвами (Stockman et al., 2015). Другими словами, быть кем-то, кто существует на задворках общества, ужасно дорого во всех смыслах этого слова. И эти затраты распространяются даже на предполагаемую безопасность собственного дома.

Это отрезвляющая мысль [255] . Но она все еще не дает ответа на вопрос об изнасиловании. Домашние тираны, хотя и преимущественно мужчины, не всегда являются насильниками, точно так же, как насильники – тоже обычно мужчины – не всегда являются домашними тиранами [256] . Однако есть одна общая черта у обеих категорий: чрезвычайно скучные пенисы.

Предположим, что мужские тела «хотят» передать свои гены. Предположим, что женские тела тоже этого хотят. Давайте теперь предположим, что мужские тела хотят лучших женщин, а женские тела точно так же хотят лучших мужчин. Но они в этой игре не равны. Нисколько. Хотя женщина технически может «изнасиловать» мужчину, она не может насилием заставить мужчину стать отцом своих детей [257] . Мужские тела на самом деле не так уж сильно способствуют воспроизводству – у самцов есть яички, но нет матки. Она есть у женщин. Так что, если самцам каким-то образом удастся ввести свою сперму в репродуктивные пути самки, у них появится шанс передать свои гены. Это разумная уловка. Но при наличии достаточного количества времени – своего рода эволюционного масштаба, который позволяет в ответ на давление окружающей среды отдавать предпочтение определенным генам – женское тело, вероятно, прибегнет к контруловкам. Так что, если древние гоминиды были особенно склонны к насилию, разумно предположить, что какой-то след этой истории был бы написан на наших телах.

255

По крайней мере, это должно бросить вызов тому, что мы имеем в виду, когда используем термин «культура изнасилования». Что, если «культура изнасилования» по сути своей является чем-то, на что глубоко влияют классовые конфликты и мужская конкуренция? Что, если один из лучших способов борьбы с «культурой изнасилования» на самом деле является экономическим?

256

Изнасилования настолько распространены, что их число почти соответствует общей численности населения; да, у вас больше шансов изнасиловать кого-то, если вы зарабатываете меньше денег, но не намного. Если вы не находитесь в зоне боевых действий в Конго, человек, который насилует вас, – это, чаще всего, тот, с кем у вас уже есть интимные отношения (BJS, 2017). Не незнакомец, а ваш парень, муж или какой-то другой член вашей семьи или группы друзей.

257

Да, современная человеческая женщина может заставить мужчину заняться с ней сексом против его воли и тем самым оплодотворить ее. Да, этот редкий случай будет считаться изнасилованием. Но нет, это не то, что могли бы осуществить древние человекообразные, как и любое другое животное на планете, – по крайней мере, не образом, согласовывающимся с современным определением изнасилования.

Думайте об этом как о сексуальной холодной войне. Изнасилование распространено во всем животном мире. Но виды, которые обычно используют изнасилование в качестве репродуктивной

стратегии, часто обладают более сложными пенисами, такими как завиток кряквы. Это потому, что у влагалищ, которые они насилуют, есть своя собственная программа (или, по крайней мере, она есть у генов, которые обычно «стремятся» передаться наиболее конкурентным способом). Но человеческие влагалища лишь слегка складчаты. По большей части это прямой путь к шейке матки. Человеческий пенис также прост: длинный, среднего обхвата, без всяких наворотов. Не штопор. Без узла. У него нет явного структурного оружия. Да у него даже нет бакулюма – маленькой косточки, которую другие животные используют, чтобы поддерживать эрекцию. Это означает, что мужчина, который регулярно пытается силой воткнуть свое набухшее оружие в область женского тела, неудобно расположенную между двумя мускулистыми, дергающимися конечностями (не говоря уже о близости очень твердой лобковой кости), скорее всего, его сломает [258] . А человеческие пенисы ломаются, даже если акт совершается по обоюдному согласию. При отсутствии лечения в будущем травмированный член с гораздо меньшей вероятностью сможет передать сперму.

258

У шимпанзе и горилл еще есть бакулюм, хотя довольно маленький. Наши исчезли где-то на линии человекообразных.

Так что, если человеческий пенис и влагалище развивались в условиях конкуренции, вызванной изнасилованием, наша нынешняя анатомия не выдает эту историю. Во всяком случае, наши тела, кажется, демонстрируют историю частого секса по обоюдному согласию без сильной мужской конкуренции и, возможно, даже с постоянно уменьшающейся конкуренцией: наши ранние предки конкурировали больше, а поздние все меньше и меньше.

Есть две особенности наших половых органов, подтверждающие эту теорию. Пенисы шимпанзе не имеют четко выраженной головки, но у них есть шипы. Между тем у человеческих пенисов есть головка – наконечник стрелы, а ствол совершенно гладкий. Обе черты могли возникнуть потому, что наши предки изменили способ спаривания.

Начнем с головки. Пенис шимпанзе – не очень длинный, кстати – толще у основания и уже у головки, образует своего рода вытянутую клиновидную форму. Человеческий имеет головку – рифленый наконечник стрелы, который на конце обычно толще, чем ствол.

Есть одна веская причина, по которой у шимпанзе нет широкой головки и узкого ствола: так было бы очень сложно выбить семенную пробку другого самца [259] . Если нужно вытолкнуть плотный комок из трубки с крышкой, лучше всего использовать узкий клин: что-то, что сумеет проникнуть во влагалище в сторону пробки конкурента, а затем, быстрым движением, поможет вытянуть его наружу. Попытка сделать это с широкой головкой просто загонит дурацкую штуку глубже, потенциально повредив при этом ваш собственный пенис.

259

Форма наконечника стрелы также может привести к тому, что пенис некоторых мужчин застревает внутри крайней плоти во время эрекции. Это может быть очень болезненно и, очевидно, не способствует генетическому отбору. Но к счастью, наиболее тяжелые случаи редки и, очевидно, решаются с помощью обрезания, а современная медицина может безопасно решить эту проблему даже без обрезания, если мужчина того пожелает. У шимпанзе тоже есть крайняя плоть, но из-за узкой головки у них нет этой проблемы.

Одна из теорий о форме человеческого пениса гласит: пока сперма конкурента не слишком густая, возможно, головка человеческого пениса хорошо ее вычерпывает. Одна лаборатория даже создала искусственное влагалище и ряд искусственных пенисов. Затем они наполнили его жидким овсяным пюре, похожим на сперму. (Чистая правда.) Пенисы с формой, наиболее похожей на человеческую – со слегка рифленой головкой толще ствола, – лучше всего очищали влагалище от псевдоспермы. Таким образом, делается вывод в статье, человеческий пенис приобрел свою особую форму, чтобы помочь мужчинам конкурировать.

Конечно, все могло быть именно так. Но, как и во многих подобных работах, авторы проигнорировали одну ключевую особенность: стремящуюся к нулю вероятность того, что древняя женщина, лежащая на спине, постоянно оплодотворялась со скоростью, превышающей трех разных мужчин в час. Помните, человеческая сперма разжижается через двадцать минут, постепенно вытекая из влагалища, как и любая другая жидкость. Более того, прямохождение означает, что мы теряем даже больше, чем наши кузины-приматы.

Так чем же еще может быть полезна головка? Как насчет высасывания плодородной цервикальной слизи? Хотя человеческий пенис не настолько идеально вписывается в полость влагалища, чтобы обеспечить полное вакуумное уплотнение, большинство из них во время толчка создают небольшой вакуум. Таким образом, каждый раз, когда пенис вытягивается, небольшое количество вакуума вытягивает материал из верхней части влагалища вниз по рифленому краю головки пениса и вдоль ствола.

На самом деле кислая среда влагалища для человеческой спермы токсична. Уровень pH слишком высок. Сперматозоиды во влагалище довольно быстро погибают. Однако фертильная цервикальная слизь имеет правильный pH. Она также имеет полезную структуру, которая помогает сперматозоидам перемещаться через шейку матки к матке и маточным трубам. Таким образом, чем больше плодородной слизи окружает верхнюю часть влагалища и шейку матки, когда мужчина эякулирует, тем больше шансов, что его сперматозоиды пройдут через шейку матки, прежде чем pH влагалища убьет их всех. На самом деле лучший вариант – эякулировать как можно ближе к шейке матки с большим количеством слизи, защищающей крошечный пузырь спермы на несколько решающих минут, пока они отчаянно плывут к своей путеводной звезде.