Евангелие от Афея

Солин

Крашеное крыльцо, скрип входной двери, и я вслед за матерью вхожу в прохладный сумрак сеней.

Хочу спать.

4

– Ну, что скажете? – прервал сеанс знакомый голос.

Говорить было нечего. Все, что с Матвеем происходило, не поддавалось никакому разумному объяснению.

Однажды во сне ему привиделось удивительное: будто он поднялся и завис над кроватью, прислушиваясь к хрипу лежащего внизу тела. Ощущение невесомости было настолько реальным, что он радостно засмеялся и вдруг стремительно полетел, и в одну секунду преодолел две тысячи километров до города, где прошла его юность. Замедлив скорость, он подлетел к дверям своей квартиры и уперся

в медную табличку с латинской надписью, которой, конечно, никогда здесь не было. Он смотрел на начищенную до блеска табличку, водил по ней взглядом и видел там чье-то отражение. Оно перемещалось вслед его движениям, что создавало пугающее ощущение реальности. Трудно сказать, сколько это продолжалось, но вдруг табличка померкла, и он пришел в себя от того что хрипел, запрокинув голову. Он кое-как встал и открыл форточку, а потом, стоя на ватных ногах, хватал распятым ртом холодный воздух, пока не унял сердце. Утром выяснилось, что он рано закрыл дымоход печи дачного дома, где все и происходило, и за ночное путешествие должен был благодарить угарный газ. Могло кончиться и хуже, но потом, вновь вспоминая владевший им восторг, он втайне жалел, что его полет оборвался так внезапно.

– Убедительно, ничего не скажешь, – нехотя признался Матвей, поймав себя на том, что желает видеть продолжение.

– А что я вам говорил! – воскликнул довольный Проводник голосом фокусника, извлекающего свой кошелек из вашего кармана. – Согласитесь – не каждый день взираешь на свою жизнь, как на завершенное творение! Полагаю, вы ждете объяснений?

– Хотелось бы…

– И что вы хотите знать?

– Почему вы выбрали именно этот эпизод?

– Вы сами его выбрали.

– Я?!

– Да, вы. Просто ваш выбор оказался случайным по причине вашей неопытности. Воздержусь обременять вас техническими подробностями – в конце концов, тому, кто управляет, простите за сравнение, магнитофоном, вовсе не обязательно знать, как он работает. Вкратце же это выглядит так: все, что когда-либо попадало вам на глаза, залетало в уши, падало на язык, прикасалось к вашему телу, ваши мысли, сны, галлюцинации, а также связанные с этим эмоции – словом, все, что достигало вашего мозга изнутри и снаружи и превращалось им в поток импульсов – принято, зарегистрировано, разложено по полкам и готово вам служить. Это ваши ресурсы. Для того, чтобы ими воспользоваться, необходимо локализовать вашу память на желаемом событии или дате, и вы вновь переживете эпизоды вашей жизни, – сообщил Проводник.

С неумолимостью удава он заглатывал Матвея в свой мир все глубже и глубже. И все же та матвеева часть, что еще оставалась снаружи, продолжала дрыгать ногами. Его вдруг осенило:

– Я не могу вспомнить, я в самом деле не знаю, что со мной произошло, но то, о чем вы говорите, легко сделать с помощью препаратов! Я читал, что существуют специальные препараты, усиливающие и восстанавливающие память. Предположим, я каким-то образом попал под их влияние. Что со мной произойдет? То самое, что сейчас и происходит – бред и галлюцинации!

– То, что с вами сейчас происходит, не бред и не галлюцинации, – с достоинством произнес Проводник. – Но в одном вы правы: если у вас там завязать глаза, заткнуть уши и повлиять на мозг каким-нибудь малоэстетичным способом, то о настоящей реальности вам будет напоминать только урчание в желудке. Лично вы ощущаете урчание в желудке?

– Нет, – признался Матвей.

– Может, вам для полноты ощущений не хватает гастрита, язвы, диареи, колик, запоров и прочих сигналов измученного тела? Так просмотрите соответствующие эпизоды из вашей жизни, если это поможет вам вернуть душевное равновесие! А может, вы скучаете по грязным, разбитым улицам, жалким хижинам и отравленному воздуху ваших городов? Может, вам доставляет удовольствие ежедневно пересекать дорогу тысяч бегущих к своей жалкой цели людей? Может, вас радует ваше бессилие против обнаглевших и жадных чиновников, может, вам не хватает случайных встреч с лихими людьми,

в изобилии наводнившими ваши улицы? – гремел Проводник. – А близкая старость, которая не радость? Вы что, ждете ее, затаив дыхание? Нет, мой дорогой друг, всего этого вы уже лишены, слава богу, навсегда! Так что смиритесь с тем, что ваше настоящее – это мой голос, а не урчание желудка!

Вот так быстро и просто Проводник унял земной бунт. Матвей подавленно молчал. Не было ни малейшего желания говорить. Никто, однако, его не торопил.

– Не переживайте, а лучше скажите спасибо судьбе за то, что вам не довелось познать унизительную ветхость тела, чей оскорбительный распад есть вызов мудреющему сознанию, – наконец прервал молчание Проводник. – Придет время, и вы найдете себя в этом мире. Может, даже станете Проводником, как я. Должен признаться, это нелегко, ведь мы тоже не деревянные. Труднее всего с преждевременными. Они очень неуравновешенны и осложняют процедуру, особенно молодые. Мой совет тем, кто еще жив: умирать надо в собственной постели и в окружении родственников. Но, в конце концов, не все ли равно, как мы сюда попадаем. Ведь настоящая жизнь начинается именно здесь, – журчал в темноте его голос.

– Вы так нахваливаете местные условия, что можно подумать, будто вы не жили среди людей! – не выдержал Матвей.

– Жил, и как все пережил унижение смертью. Правда, это было давно. Хотя, должен сказать, с тех пор на Земле ничего не изменилось. Там вообще ничего не меняется: там по-прежнему тяготит земное тяготение, там сегодня допрашиваешь ты, а завтра тебя, там мелкая вещь, упав на пол, тут же проваливается сквозь землю. А если вы станете спорить и сошлетесь на технический прогресс, то я вам отвечу, что всякие достижения в этой области, будучи внедренные в быт людей, являются лишь орудием их порабощения теми, кто на вершине пирамиды. Просто формы зависимости становятся изощренней.

– А вы сами как и когда сюда попали? – запальчиво воскликнул Матвей.

– Обычным путем, шестьдесят лет назад.

– В окружении родственников и в своей постели? – съязвил Матвей.

– Нет, в окружении немногочисленных свидетелей в форме и путем выстрела в затылок.

– Простите… – смутился Матвей.

– Да что там, дело прошлое, я уж и забыл.

– Вы, верно, были ленинцем? – попытался загладить Матвей свою неловкость.

– Вы верно заметили, я был верным ленинцем, – с иронией ответил собеседник. – Но тот, кто не успел избавиться от иллюзий там, обязательно избавится здесь. Вот вам, например, повезло: вы прибыли к нам законченным мизантропом, изувером и занудой. Прекрасная комбинация!

– Вы шутите! – обиделся Матвей. – С чего вы взяли?

– Ну, во-первых, здесь нет ничего обидного – напротив, это признаки настоящей зрелости. А во-вторых, это мое мнение после просмотра ваших ресурсов.

– Моих ресурсов? Вы хотите сказать, что вы… залезли в мою память?! – неожиданно возмутился Матвей, чувствуя себя так, будто его обокрали.

– Такова процедура. Ведь мы должны знать, кто к нам пришел, – невозмутимо ответил Проводник.

– Ну, знаете ли!.. – зашелся в возмущении Матвей.

Он вдруг живо представил себе несколько постыдных сцен из своей жизни, и ему показалось, что он краснеет.

– Мне нравится ваше негодование. Это говорит о том, что вы начинаете воспринимать меня всерьез, – как ни в чем не бывало отозвался Проводник.

Матвей опомнился: в словах Проводника была удручающая правда. В самом деле – с одной стороны, происходящее вполне укладывалось в версию с препаратами: доводы Проводника были изощренны, но неубедительны. С другой стороны, все протекало слишком гладко и определенно двигалось к какому-то логическому концу. И тут он решил, что ничего не потеряет, если подыграет этому узурпатору своего забытья. Судя по всему, тот не отстанет, пока не расскажет все, что знает. Одно из двух: либо кончится действие препаратов (только какие к черту препараты, если он ничего не употребляет?!), либо иссякнет вдохновение самозваного лектора.