Евангелие от рыжего кота
Шрифт:
Сосед Хутина по купе проснулся в Чудово и, не заметив отрезанной головы, пошёл умываться, а когда вернулся, то заорал, как сохатый в лесу, разбудив весь вагон. Нарушая все расписания, поезд оставался на станции, пока не пришёл дежурный милиционер, которому вручили голову. Милиционер с отвращением повертел её в руках и сообщил, что без тела он голову не возьмет и пусть везут её в Ленинград. В конце концов, милиционера, вместе с головой, вытолкали из вагона пассажиры, которые не желали путешествовать по соседству с такой жутью. Начальника вокзала не было в кабинете, когда дежурный явился к нему доложить о происшествии. Недолго думая, милиционер положил голову в холодильник и отправился сдавать ночную смену. В журнале дописал: «В наличии иметься
С чувством исполненного долга, дежурный покинул рабочее место, а сменщик в журнал даже не заглядывал, а побежал в буфет, взять вырезку, как заказывала жена. Поскольку холодильник имелся один, у начальника вокзала, то дежурный открыл его в отсутствие хозяина и обнаружил чью-то голову. Первая мысль, что кто-то погубил начальника вокзала, отсеялась, так как лик Хутина не походил на местную железнодорожную знаменитость. Закралась вторая мысль, что начальник вокзала убил какого-то пассажира, но что делать с этой мыслью, дежурный милиционер не знал.
Появившийся начальник вокзала, увидев дежурного с мясом, услужливо открыл холодильник и обнаружил голову, которую сопроводил вопросом: «Что, на холодец взял?» — не сразу сообразив, что голова человеческая. После соображения он грохнулся в обморок, и пришлось вызывать скорую помощь. Когда начальника привели в чувство, дежурный милиционер спросил у медсестры, не возьмет ли она с собой голову. На вопрос: «Откуда она у вас?» — дежурный ответил: «Завалявшаяся». Медсестра озвучила диагноз: «Ты дурак!» — и уехала, оставив начальника вокзала лежащим на диване, а дежурного милиционера в глубоких раздумьях дефилирующего мимо холодильника.
Неизвестно, сколько бы продолжался кругооборот головы, если бы не телеграмма, полученная дежурным по вокзалу. В ней говорилось об обезглавленном теле, найденном в Лихославле, и начальник вокзала отправил телеграмму о найденной голове. После переговоров начальства, голову отправили к телу, где, через сутки, они соединились в морге. На следующее утро тело пропало, так как купило билет на дневной ленинградский поезд, куда и отправилось.
Хутин помнил, что такую подлянку ему сделал Хасан аль-Каин, но не жаловался на судьбу, так как родное тело принадлежало ему. Сложнее было с деньгами, так как кошелёк, лежащий во внутреннем кармане, украли. Билет пришлось покупать на заначку, по-шпионски зашитую в полу пиджака. Хорошо, что его паспорт, выписанный на имя Цыбульского Ильи Лазаревича, выходца из Винницы, славного городка в западной Украине, находился в прозекторской морга и его никто не слямзил, иначе мороки не оберешься. В Ленинград приехал под вечер, и переночевать пришлось на вокзале. С утра товарищ Цыбульский отправился в спортивное общество «Труд», где, после показательного выступления, его приняли тренером по самбо. Ночевать разрешили в подсобке, пока не найдёт себе квартиру, строго предупредив, чтобы не водил в данное помещение комсомолок и спортсменок.
Через месяц товарищ Цыбульский снял квартиру на Литейном проспекте и только тогда позволил себе найти Вовку и поговорить с ним. Вовка, увидев старого знакомого, совсем не обрадовался и хотел улизнуть, но товарищ Цыбульский ловкой подсечкой поверг его в дворовую пыль.
— Тебе не стоит меня опасаться, — сказал товарищ Цыбульский, протягивая руку Вовке. Тот так не думал, но за руку схватился.
— Хочешь быть сильнее всех во дворе? — спросил товарищ Цыбульский и по глазам Вовки понял, что хочет.
— Завтра, в шесть вечера, приходи в зал «Труда» на улице Декабристов дом двадцать один и спроси Илью Лазаревича, — сказал он Вовке и на немой вопрос мальчика сообщил: — Илья Лазаревич – это я.
После этого Цыбульский оставил Вовку, твёрдо зная, что он обязательно придёт на тренировку. Вовка пришёл, но не к Цыбульскому. Он бы и не узнал, что приходил Вовка, если бы не услышанный разговор двух мальчишек из секции бокса. Оказалось, что Вовка появился
— Нужно было найти меня, — положив руку на плечо, Цыбульский добавил: — Всегда бей первым.
С Вовкой он занимался сам, не перегружая организм ребёнка. Другие тренеры, рассматривая низкорослого и хилого Вовку, с сомнением качали головой, а кто и открыто говорил, что с парнишки толку не будет. С такого возраста в секцию самбо не брали, а то, что тренер занимается индивидуально, никому не мешало. Вовка не отличался отменным здоровьем и часто болел, отчего по неделям не приходил в зал. Но Цыбульский знал, что впереди Вовку ждёт великое будущее.
Масква нравилась Лилит своей безбашенностью и бьющей, как фонтан, жизнью. Они покинули вагон поезда на Курском вокзале, и вышли на привокзальную площадь. Круглые часы, прилепившиеся между двух четырехугольных кубышек-башен, показывали двенадцать часов масковского времени. Две массивные белоснежные колонны, весьма напоминающие выкрашенных в известь демонов, Гаагтунгра и Веельзевула, точно заснули, подпирая огромную крышу. Спустившись по ступенькам вниз, на тротуар, Лилит была атакована таксистами, перекрывшими проход к ярким бело-красным троллейбусам. Лилит не собиралась ехать на общественном транспорте, поэтому выбрала хорошенького молоденького шофера, который, млея от её красоты, услужливо открыл перед ней дверку белого автомобиля «Волга». Она села на переднее место возле водителя, а демоны, Гаагтунгр и Веельзевул, едва поместились сзади. Лилит порылась в голове водителя такси и узнала, что лучшая гостиница в Маскве называется «Советская», поэтому приказала везти туда. Водитель сразу понял, что клиентка – особа очень важная, а сидящие сзади два квадратных чемодана не иначе как телохранители, и рванул направо, на Чкаловскую, разгоняясь по Садовому кольцу.
— Не гони, — сказала Лилит, рассматривая изменившийся город, который последний раз видела где-то в семнадцатом году. Водитель услужливо приструнил своего коня, давая возможность рассмотреть плывущие за окном здания, изредка комментируя увиденное. Свернув налево, на Чернышевского, водитель мягко выплыл на Чистопрудный бульвар, и по бульварному кольцу медленно доехали до памятника Пушкину, возле которого свернули направо. Проводив взглядом огромную, с Гаагтунгра, фигуру Маяковского, машина выскочила на мост возле Белорусского вокзала, и остановились перед гостиницей «Советская».
Серые колонны возле входа в гостиницу так напоминали такие же, но белые, на Курском вокзале, что Лилит невольно оглянулась на демонов, томившихся на заднем сидении. Прямо над входом висел огромный плакат, который извещал, что дом мод Кристиана Диора будет демонстрировать коллекцию летних моделей во дворце культуры «Крылья Советов». Лилит хмыкнула, и на ней появилось такое же платья, как на плакате. Водитель услужливо открыл дверь, и Лилит выпорхнула из машины и лёгкой походкой поплыла к входу. Швейцар, ошарашено глядя на Лилит, забыл открыть дверь, но Веельзевул отодвинул его плёчом и так потянул дверь, что она застряла, открытая настежь. Портье, едва взглянув на Лилит, понял, что она птица очень высокого полёта.