Эвендины. Посланник Предвечных

Клейн Марина

– Например?

– Например, будущее моих детей, – Родрик положил приборы на стол и в упор посмотрел на Диоса: – Я передал Гетасу твои слова о Ригете. Он готов встретиться с тобой.

Атмосфера за столом ощутимо накалилась. Но Диос явно ждал такого предложения; он опустил кубок и кивнул.

– Очень кстати. Где?

– Там, куда я тебя отведу. С тобой может пойти только один человек. И… – Родрик помялся. – Я должен подчеркнуть: человек.

Эрнальд и Шету, не сговариваясь, хмыкнули.

– Вот оно что? – прогудел Одер. – Сдал всех до единого, и симарглов, и эвендинов?

–

Диос просил рассказать Гетасу все, что я видел, – принялся защищаться Родрик. – Я и рассказал. Тем более о том, что в Предгорье укрываются симарглы и эвендины, знает уже весь Фарадон. О битве в Ишдате не слышали только глухие.

Гильему и Тарду было что сказать по этому поводу, но Диос их остановил. Он и правда просил Родрика рассказать все без утайки.

Обсуждение было молниеносным: Диос безоговорочно принял предложение и даже не попытался изменить место встречи. Темнокрылым это совсем не понравилось. Перебираясь через очередной бурелом, Гильем вспоминал, как они старались переубедить Диоса, подняв из глубин памяти все, что слышали о Гетасе.

Мятежники уже много лет были головной болью и Дориана, и жителей Фарадона. Давным-давно на востоке, у самых гор, существовало королевство Согендор. Когда эвендины захватили Фарадон, Согендор тоже пал – его сделали частью страны и отныне это была одна из ее областей. В эпоху власти эвендинов, как ни странно, все было спокойно – люди в Согендоре ни разу не попытались поднять мятеж и обрести свободу, они мирно трудились на своих захватчиков, добывая горный хрусталь и изготавливая из него разные диковинки.

Проблемы начались после коронации Дориана. Жители Согендора неожиданно захотели независимости. Требование было предельно ясным: поскольку до захвата власти эвендинами Согендор представлял собой отдельное королевство, значит, такого статуса заслуживает и сейчас, тем более что наследник согендорского короля жив и здравствует.

Дориану, только взошедшему на престол и пытавшемуся наладить контакт с эвендинами и обеспечить обещанное Двуликому мирное сосуществование, было совершенно не до людских распрей, поэтому в Согендор отправилась армия Гениев под предводительством Готтрана. Они быстро навели порядок – оказалось достаточно спалить бывший королевский дворец, где укрывались зачинщики. Выжившие мятежники сбежали и растворились в лесах. Вскоре поползли слухи, что королевскому наследнику удалось спастись, и среди обугленных трупов, найденных в развалинах дворца, его останков нет.

Действительно ли существовал наследник согендорского короля и был ли он предводителем мятежников, никто точно не знал. Главарь называл себя Гетасом и время от времени напоминал о своем существовании дерзкими вылазками. Его целью были прямые подчиненные Дориана, простых жителей его люди обычно не трогали, если те не вставали у них на пути. Долгие годы, если разграбили владение лорда, если напали на королевского посланника, если в лесу устроили засаду для Гениев – не нужно было долго гадать, чьих рук это дело. Лишь в последнее время у Гетаса появились конкуренты: Орден Темнокрылых.

Но, несмотря на то, что Темнокрылые волей-неволей тоже шли против короля, сотрудничать с Гетасом им бы и в голову не пришло, если бы не Диос. Цельность

Фарадона для всех была неоспоримой, и некто, жаждущий оторвать от него часть и сделать ее отдельным королевством, представлялся если не полностью безумным, то по крайней мере опасным. Гильем не раз и не два сам сталкивался с мятежниками: одно время они пытались пробраться в Предгорье, и Йоран вел против них безжалостную войну.

Лес уже давно превратился в сплошное сплетение ветвей, ни о каких тропах не было и речи, и Гильем поражался, как ловко Родрик умудрялся проводить их за собой по одному ему ведомому пути. С одной стороны, было вполне логично, что никто не может поймать мятежников из-за того, что они прекрасно ориентируются в лесах. С другой, если встреча с ними в принципе не сулила ничего хорошего, то в такой чащобе – тем более.

Тишина, разрушаемая лишь шорохом листьев, вдруг показалась Гильему невыносимо тревожной, и он сжал рукоять меча. Чутье не подвело: всего несколько шагов – и они вышли на крошечную прогалину. Там, прислонившись к дереву и скрестив руки на груди, стоял рослый широкоплечий человек с копной волнистых светло-русых волос.

– Ну, здравствуй, Диос, – сказал он.

– Здравствуй, – ответил Диос так запросто, словно они встретились посреди людной улицы.

Гильем во все глаза смотрел на человека. Это и есть Гетас? На поясе у него были ножны с мечом, но он и не думал браться за оружие – небрежная поза выдавала спокойствие. Однако Гильем был уверен, что на самом деле их окружает не меньше десятка человек. Это доказывал и напряженный Родрик: судя по его виду, он опасался, что вот-вот грянет битва.

Человек смерил внимательным взглядом сначала Диоса, затем Гильема. Улыбка казалась миролюбивой, но Гильем многое повидал и нутром чувствовал: она в мгновение ока может превратиться в кровожадную гримасу.

– Гетас, к вашим услугам. Можете не представляться, наслышан о вас обоих. Извините за такое место встречи, – он повел рукой, – но, думается, мы все заинтересованы в том, чтобы наш разговор остался тайной. Если не возражаете, перейдем сразу к делу… Родрик сказал, что у тебя, – Гетас кивнул Диосу, – сообщение от Ригета. Я готов выслушать.

И Гильем, и Родрик навострили уши. Что это за сообщение, никто не знал, как и то, кем был этот загадочный Ригет.

– Их два, – сказал Диос. – Первое: удивительно, что ты изменил своему слову. Ты ведь говорил, что хрусталь надежнее магии.

Гетас слегка напрягся. Гильем и Родрик переводили недоуменные взгляды с него на Диоса.

– Ладно. А второе?

– Второе. – Диос прикрыл глаза и ровно проговорил: – Пора сдержать обещание.

– Обещание? – Гетас нахмурился. – Какое еще обещание?

– Данное у реки.

Гетас некоторое время раздумывал. Гильем внимательно наблюдал за ним. То ему казалось, что Гетас понятия не имеет, о чем речь, и пытается не показать этого, то, напротив, что он все понимает и просто не знает, как лучше ответить.

– И чего же ты хочешь? – наконец спросил он.

– Хочу остановить войну. Виновник нынешних бед – Готтран, а не Дориан.

– Однако же королю нет никакого дела до того, что творит его советник.

– Я намерен его образумить.