Эвендины. Посланник Предвечных

Клейн Марина

Перед глазами плыло – только так Ирмиэль мог объяснить свое состояние, привычное с тех пор, как он ослеп: в темноте блуждали пятна, сливались и разлеплялись, вызывая головокружение. Сейчас они стали ярче.

И вдруг между ними Ирмиэль различил каменную кладку стены. Он зажмурился, не поверив, и снова открыл глаза.

Он находился в мрачном коридоре, явно ведшим в служебные помещения. Его слабо освещал почти погасший факел. Каменные стены были сырыми, в двух шагах стояло оставленное кем-то ведро. Скажи кто-нибудь Ирмиэлю, что этот нехитрый предмет приведет

его в полный восторг, и он бы ни за что не поверил, но сейчас, глядя на него, залился радостным смехом.

Глаза видели. Видели!

Ирмиэль жадно осмотрел собственные руки. На указательном пальце появилась тонкая черная линия, похожая на кольцо, в остальном все было в порядке.

Он встряхнулся и завертел головой. Рядом никого не было. Тем лучше, – счел Ирмиэль и понесся вперед. Он быстро понял, где заплутал – спустился ниже, чем следовало, и попал в коридоры, которыми пользовались только слуги. Вылетев из них, он едва не сбил с ног Алирию.

– Эй! – Осберт, шедший рядом, в последний момент удержал ее. Рука отдернулась от ее талии как от огня через доли секунды после того, как он убедился: она не упадет. – Ополоумел? – обрушился он на Ирмиэля.

– Отстань! – Ирмиэль оттолкнул его. – Где господин Готтран?

– В малом зале. Только он не больно расположен кого-то принимать. – Осберт с подозрением смерил его пристальным взглядом. Ирмиэль ухмыльнулся в ответ.

– Ты что… Видишь? – первой догадалась Алирия.

Другого объяснения быть не могло: Ирмиэль четко следил за каждым движением Осберта, безошибочно толкнул его, среагировал на его эмоции. Кроме того, его лицо сияло от радости – Алирия уже и забыла, что когда-то он мог улыбаться.

– Именно, – торжествующе произнес Ирмиэль. – И я сообщу об этом господину Готтрану прямо сейчас.

Алирия хотела его задержать и расспросить, но он унесся в направлении малого зала.

– Оставь его, – сказал Осберт. – Одной проблемой меньше.

– Но это странно. – Алирия наморщила лоб. – Никакая магия на него не действовала, кара была озвучена тайновидцем – и вдруг все так просто прошло?

– Это подтверждает версию этого Серта, – нехотя буркнул Осберт. – Просто магия, неизвестная нам.

– А тайновидец?

Осберт пожал плечами.

– Может, Предвечные решили смилостивиться над бедным придурком.

Улыбка слегка тронула губы Алирии. Хотя произошедшее ее встревожило, разбираться не было времени. Следовало как можно скорее начать сборы, чтобы подготовиться к путешествию.

Ирмиэль тем временем добежал до зала, оттолкнул подвернувшегося под руку слугу и забарабанил в двери.

– Ну что еще?! – рявкнул Готтран.

Крик отрезвил Ирмиэля. На радостях он едва не забыл, с кем имеет дело. Готтран в любом случае не испытает схожих чувств – в лучшем случае просто вернет ему прежние полномочия.

Он осторожно приоткрыл двери. Готтран скривился, и запоздало Ирмиэль понял еще одну важную вещь: после прогулки по сырому коридору вид у него был совсем не презентабельный – одежда мятая и кое-где грязная.

– Прошу прощения, господин Готтран, –

скороговоркой проговорил Ирмиэль. – Но ко мне вернулось зрение, и я очень спешил сообщить о том, что снова могу быть в вашем распоряжении.

– Да? – Готтран с сомнением посмотрел на него и вдруг замахнулся пустым кубком. Ирмиэль дернулся в сторону. – Хм, действительно, вернулось, – сделал вывод советник. – Каким образом?

Ирмиэль открыл рот с намерением рассказать правду, но, к своему собственному удивлению, сказал совсем не то, что собирался:

– Не имею понятия, просто вдруг снова стал видеть. Возможно, у заклинания был срок, и теперь оно развеялось.

– Неужели? – Готтран недобро сощурился. – Надеюсь, ты поглупел от слепоты, а не держишь меня за идиота. Сроки годности есть разве что у печатей, и те длятся сотни лет, если не тысячи, но никак не у заклинаний.

Раньше Ирмиэль съежился бы от ужаса – во всяком случае, внутренне. Теперь же почему-то страха не было, но разум подсказал, что лучше бы его изобразить.

– Что вы, господин Готтран, конечно, я не держу вас за… То есть, я так не считаю… Просто Алирия говорила, что нигде нет примера подобной магии… И я грешным делом подумал, что все возможно. Раз мы не знаем.

Нечто подобное говорил Серт, и Готтран как раз размышлял над его словами, когда вошел Ирмиэль.

– Предположим, – сказал он. – В таком случае, та девчонка, служанка, тоже должна была прозреть. Проверь ее.

– Лирди? – вскинул голову Ирмиэль. Он совсем забыл о ней. – Она что, здесь?

– Да. Алирия, прежде чем пытаться вернуть тебе зрение, экспериментировала на ней – не пропадать же добру, – хмыкнул Готтран. – Узнай у прислуги, где она, и проверь. Вечером приходи, побеседуем, но если еще раз явишься в таком виде, – брезгливо кивнул он на его грязную одежду, – вылетишь из окна. Ясно?

Ирмиэль поклонился и торопливо вышел. Все складывалось удачно – судя по всему, Готтран готов был вернуть ему свое расположение.

Выяснить, где находится Лирди, не составило особого труда. Первая попавшаяся служанка ничего не знала, но кликнула свою начальницу, и та заботливо проводила Ирмиэля до самой двери.

Комната, в которой разместили Лирди, удручала как своим местоположением – совсем рядом с теми самыми коридорами, где прозрел Ирмиэль, – так и убранством. По сути, это была лачуга для прислуги, и Ирмиэль, войдя, поморщился. И частью даже понял Готтрана, который не хотел вести с ним беседы все это время.

Лирди сидела на кровати, и выглядела она как никогда жалко. Волосы немыты и растрепанны, на теле одна грязная сорочка. Об Ирмиэле каждый день заботились несколько слуг – его купали, одевали, водили по замку, – за Лирди же никто особо не следил, разве что не позволяли ей умереть от голода и утонуть в собственных нечистотах. Как позже узнал Ирмиэль, лишь на первых порах ей оказывали более пристальное внимание, так как Алирия не хотела иметь дела с грязной девчонкой. Но потом она исчерпала все возможные средства и углубилась в книги, и о подопытной быстро забыли.