Евгений Шварц. Хроника жизни
Шрифт:
— Прости меня, уж такой я на свет уродилась.
— Я понимаю. Разве я не понимаю?
— Я работящая. Если там какой-нибудь торжественный прием или аудиенция, или банкет, я никогда не капризничаю, а еду…
Или чуть дальше:
— Значит ты в меня тоже влюблена?
— Нет.
— Нет?
— Не бледней, не бледней, пожалуйста, это вредно. Ты заболеешь. Ну вот, теперь лицо руками закрыл… Мне первая придворная дама не велела признаваться, что я тебя люблю. Говорит, что как только скажешь об этом мужчине, так он к тебе и охладеет. Первая придворная дама про мужчин все знает.
— Дура она.
Первая
Мало того, что у героев теперь другие имена, они сами становятся иными. Король-отец превращается в королеву-мать, и на гербе её государства «пересекающиеся мечи, ножницы и иголка с ниткой». Появляется ещё одно государство — государство высшей школы, объявившее себя республикой, а королевство Каина XVIII обносится высоким забором, покрашенным «в полоску, как шлагбаум или старинные верстовые столбы. По забору тянется надпись: «граница». На калитке табличка: «Король Каин XVIII Бумтрахтенблеф Великолепный». Звонок. Возле табличка: «Королю один звонок. Первому министру два звонка».
Столь разные государства, во главе которых — в одном случае стоит женщина, во главе второго — президент академии наук, во главе третьего — истинно король, нужно было Евгению Львовичу, по-видимому, для того, чтобы показать, что дело не в том, кто стоит у кормила власти, и не в том, как государства именуют себя, а в тех внутренних связях государства и народа, какие складываются в этих странах. А разница между ними, как выясняется, мизерная.
«Королева (кричит). Ау-у-у! Гоп-гоп! Королевство высшей школы!
Издали, издали королеве отвечает дребезжащий тенорок:
— Ваше величество, сколько раз я вам говорил, что у нас не королевство, а республика.
— Терпеть не могу этого слова… Кто со мной говорит? Король?
Мы видим высокую гору. На горе стоит почтенный, седой человек в сюртуке. Он глядит вниз в подзорную трубу и кричит тенорком:
— Сколько раз я говорил вам, ваше величество, что у нас нет короля, а есть президент академии наук, он же заведующий всеми кафедрами республики и также ею самою…».
В правлении самого «милитаризированного» королевства Каина, границы которого обнесены забором в полосочку, и в правлении «дамским королевством», если оно даже — только слово, и в правлении президента академии наук, совмещающим с заведованием всеми кафедрами республики, а также заведование и самой республикой, — разницы почти нет. Каждое из них — тирания на свой лад.
С тиранией и борются герои сценария, а заодно и за свою любовь.
В пьесе народ «безмолвствовал», да и то только в финале. В сценарии народ не безмолвствует, он ждет только случая, благоприятного момента.
И вот в городе появляются «парни проворные, малые смелые, лапы умелые». Открываются нараспашку окна «кружевниц, кузнецов, сапожников, гончаров, всех ремесленников, живущих в домах вокруг площади». Они поют:
«К свадьбе спешили мы, Шили, кроили мы. Раз, два, три, Раз, два три. Били, ковали мы. Все по образчику, Все по заказчику! Смирно сидели мы, ПесенПоследняя сцена, написанная Шварцем, — приемная Каина, «отделенная от опочивальни бархатным занавесом. Нарядно одетый слуга дергает веревку колокола, висящего в опочивальне. Тут же главный повар короля сбивает сливки для королевского шоколада. Возле — портные кончают шить новый наряд короля.
«Входит первый министр.
— Здорово, королевский будильник!
Слуга. Здравия желаем, господин первый министр.
— А где камердинер его величества?
Из-за занавеса выходит королевский камердинер.
— Давно звоните?
Камердинер. Второй час, ваше сиятельство…».
На этом сценарий обрывается.
Как бы дальше развивались события? Что Шварц не успел написать?
Будущему режиссеру картины он рассказывал о своих планах. Он писал Каина с рехнувшегося Форрестола — американского военного министра, который готовил атомную войну, и боясь её последствий, сошел с ума и выбросился из окна небоскреба. У Шварца атомной была божья коровка. Уже ходили слухи о засылаемых через границу (через высокий забор) заряженных насекомых. И вот в сцене, которой обры вался сценарий, где в ожидании приезда принцессы слуги пытались разбудить разоспавшегося повелителя, вдруг обнаруживалась божья коровка. (У Н. Эрдмана она станет комаром). Придворные и король гоняются за нею, но она исчезла. От страха все приближенные короля сбегали из дворца, а их государь сходил с ума. Народ во главе с Яном и Жаном праздновали победу.
Чтобы завершить сценарий, студией был приглашен Николай Р. Эрдман. Исходя из тех сорока страниц, он написал сценарий «Каин XVIII». К Шварцу, хотя его имя и значится в соавторах, этот сценарий имеет довольно малое отношение. Эрдман — прекрасный писатель, с ярко выраженной индивидуальной манерой письма — написал своепроизведение. К тому же, Надежда Николаевна как-то призналась, что в титрах стоит имя не Евгения Шварца, а Екатерины Шварц. Таким образом студия сумела заплатить Екатерине Ивановне, как соавтору, а не наследнице.
Фильм вышел на экраны в 1963 году. Режиссерами его были, как и в «Золушке», Н. Кошеверова и М. Шапиро. Главный оператор — Э. Розовский, художники — В. Дорер и Л. Векслер, художник по костюмам — М. Азизян, композитор А. Спадавеккиа, текст песен А. Хазина, балетмейстер И. Бельский. В ролях были заняты прекрасные артисты: Э. Гарин (Каин Восемнадцатый), Л. Сухаревская (королева Власта), С. Лощихина (принцесса Милада), В. Демьяненко (Ян), С. Хитров (Жан), Ю. Любимов (премьер-министр), Б. Фрейндлих (начальник тайной полиции), М. Жаров (военный министр), А. Бениаминов (президент Академии наук), Рина Зеленая (гувернантка), М. Глузский (начальник королевской охоты), Б. Чирков (туалетный работник), Г. Вицин (палач) и другие.