Евгения, или Тайны французского двора. Том 2
Шрифт:
– Что же его побудило так поступить?
– Ваш образ действий с одной сеньорой, очень дорогой генералу.
– Мое удивление возрастает! Потрудитесь объяснить подробнее. Пылкий Камерата был сильно раздражен насмешливым тоном предыдущих слов Бачиоки и должен был сдерживать себя, чтобы не показать кипевшего в нем гнева.
– Вы принудили сеньору посетить Версальский замок, – сказал он важно.
– Доказательства, граф! Я не ожидал, чтобы честный человек заступался за эту донну.
– Что значат эти слова? – спросил Камерата
– Подобного рода вещи неохотно объясняют!
– Вы, кажется, хотите навести подозрение на эту сеньору!
– Вы беспокоитесь о таком деле, которое еще менее касается меня, чем вас. Или вы также близки к этой сеньоре? В таком случае, я опять потребую от вас доказательств в возводимом на меня обвинении.
– Понимаю, граф Бачиоки! Вы рассчитываете на то, что сеньора удалена из Парижа! Но не будьте так самонадеянны, она возвратится! Ваши слова доказывают мне, что она выслана вследствие ваших интриг.
– Генерал!..
– Без комедий, господин государственный казначей! Сегодня я требую отчета от вас, как от честного человека! Может быть, вы уклоняетесь от этого, пользуясь отсутствием сеньоры; в таком случае я, по ее возвращении, публично назову вас лжецом!
Бачиоки побледнел и схватился за шпагу.
– Граф д'Онси, я теряю терпение!
– Вы хотите сказать, что я в вашем салоне…
– И что у меня есть слуги, которые избавят меня от оскорбителей.
– Презренный, если вы попытаетесь уклониться от поединка, то я смогу принудить вас к тому оружием.
– В залах Тюильри?
– Где бы то ни было! Не смейте звать своих лакеев! Первый, кто осмелится близко подойти ко мне, будет убит. Прикрывать свои поступки наглой ложью достойно плута! Если вам удавалось это с окружающими вас лицами, то во мне вы найдете человека, который принудит вас быть честным.
Бачиоки, помня слова Эндемо, старался задержать Камерата.
– Я желал ближе познакомиться с вами! Скажите, каким образом это сделать? – проговорил Бачиоки с наружным спокойствием.
– Познакомясь со мной, вы увидите, что не в состоянии отделаться от меня. Если через два дня вы не назначите времени и места, где желаете встретить меня с оружием в руках, то где бы я ни увидел вас – в гостиной, на улице, в театре, – я публично награжу вас презрением и вполне достойным вас именем. Если же и это не поможет, чего я опасаюсь, то нападу с оружием и заставлю защищаться.
Доверенный слуга Бачиоки показался в дверях, желая что-то передать своему господину. Государственный казначей облегченно вздохнул.
– Извините, граф д'Онси, – сказал он с дьявольской улыбкой. – Что нового? – спросил он слугу.
– Короткий, но важный доклад, – ответил слуга с поклоном. Бачиоки подошел к нему, слуга приподнял портьеру, но так, что
Камерата не мог видеть другой комнаты, где был мнимый герцог; Бачиоки тотчас же ушел за портьеру.
Камерата не мог предугадать последующих событий.
– Это он, принц Камерата! –
Бачиоки не верил своим ушам.
– Быть не может, – ответил он, – вы ошиблись.
– Я узнал его, когда он назвал себя другом Агуадо! Чтобы удостовериться в этом, я поспешил в отель Монтолона, и там мне удалось узнать правду. Это он! Ложное известие о его смерти было тайной! Действуйте сообразно с этим!
Государственный казначей тут же смекнул, что это обстоятельство было для него очень выгодно, хотя бы оно и не подтвердилось.
– Благодарю вас, герцог, – прошептал он и возвратился к Камерата, между тем как Эндемо ушел.
– Кончим дело, граф д'Онси, – сказал он с презрением. – Беседа, которую я терплю, чтобы посмотреть, как далеко она зайдет, наскучила мне. У меня есть более важные дела. Вы желаете со мной драться? Извольте, я готов! Даже сегодня вечером. Теперь ночи светлые. Знаете ли вы озеро Сент-Джемс в Булонском лесу?
– Знаю, оно близ Мадридского бульвара.
– Именно! Пришлите туда своих секундантов около 11 часов, мои в то же самое время будут там. Мы же встретимся на углу дороги от Сент-Джемс и Нельи, а потом вместе придем к озеру! Но я сперва сделаю вам одно замечание!..
– А оружие?
– Наши шпаги, граф.
– Я на все согласен, господин государственный казначей, – отвечал Камерата, не подозревавший измены.
Он молча покинул Бачиоки, который засмеялся ему вслед.
– Попался, любезный друг, – прошептал он, – подожди, у тебя повыдергают зубы! Действительно ли ты принц Камерата или нет, но твое сходство с ним достаточно для твоей погибели. Скоро я вас всех устраню! Кроме того, этот счастливый случай дает мне оружие против гордой инфанты, и, не будь я Бачиоки, если не воспользуюсь им! Кто хочет бороться со мной, должен быть сильнее вас! Прочь с моей дороги!
Государственный казначей позвонил в колокольчик.
– Экипаж! – приказал он вошедшему слуге. – В отель герцога Морни! – прибавил он егерю.
– Вот-то изумится герцог, – сказал он самому себе, надевая камергерскую шляпу. – Надо отблагодарить герцога Медина.
Бачиоки спешил к Морни и застал его дома.
– Знаете ли вы, кто скрывается под маской графа д'Онси? – спросил государственный казначей после обычных приветствий.
– Ваша улыбка доказывает, что вы проникли в тайну, – отвечал Морни.
– Конечно, герцог, и этим важным известием я обязан одному высокопоставленному дворянину, который желает избавиться от своего злого слуги…
– А, это похоже на договор…
– Я позволил себе дать обещание, что этот опасный индивидуум будет устранен.
– Пусть будет так! Но тайна?..
– Вы помните принца Камерата, герцог?
– Что значит этот вопрос? – спросил Морни, быстро подняв свои серые глаза.
– Говорили, что принц умер, однако он жив!
– Как! – вскричал Морни. – Камерата! Принц Камерата!