Эвис: Заговорщик
Шрифт:
После этих слов Вэйль замолчала. Надолго. А я, прикрыв глаза, пытался уложить в голове ее рассказ и усиленно сдерживал рвущуюся наружу ненависть к Харзаху ар Улеми.
Через какое-то время, когда это чувство удалось придавить, а разрозненные обрывки отдельных событий, которые описывала Вэйль, превратились в более-менее цельную картину, я снова открыл глаза и легонечко надавил на круглое и теплое плечико:
— Знаешь, пока я тебя слушал, никак не мог понять одну вещь…
— Почему дед не приказал
— Жизнь с дедом давно в прошлом… — решив пока не поднимать вопрос, который почти наверняка снова сделал бы девушке больно, буркнул я. — Почему ты не вылечишь Найту сейчас?!
Губки Вэйль искривила горькая усмешка:
— Вы видели ее спину в день нашей первой встречи. Значит, любое заметное изменение ее состояния могло натолкнуть вас на мысль о том, что я Дарующая. А мама боится этого больше всего на свете…
— Боит-ся?! — перебил ее я. — То есть, даже сейчас?!
Девушка примирительно улыбнулась:
— Не обижайтесь: Дар мамы куда слабее моего, поэтому она практически не слышит. А о том, что творится в вашей душе, знает только по моим рассказам и поэтому пока не доверяет. В общем, решение открыться приняла я и сделала это вопреки ее требованиям…
…В следующий раз я проснулся на рассвете и обнаружил, что Вэйлиотты рядом нет, а в локте от меня лежит грустная, как больной щенок, Алиенна.
— Как вы, арр? — встревожено спросила она, увидев, что я открыл глаза.
— Вашими стараниями неплохо! — ту же ответил я, а потом прислушался к себе и с удивлением понял, что очень недалек от истины.
Мелкая сначала расцвела, а потом расстроено выпятила нижнюю губу:
— Старались только Майра и мама. А всех остальных вытолкали из бани чуть ли не пинками!
«Старалась еще и Вэйль… — подумал я, шевельнув левым плечом, и почувствовав только несильную тянущую боль, добавил: — И, пожалуй, больше всех!»
— Правда, мы помогали поднять вас сюда, но это мелочи…
Переживала она очень сильно, поэтому я постарался ее успокоить:
— Зато ты дежуришь. Со мной. Сейчас!
— Угу, дежурю… — еще больше расстроилась она. — Майра решила так: с завтрака и до обеда рядом с вами будет Найта, с обеда до ужина — моя мама, с ужина и до полуночи — она сама, ночью — Вэйлька. А мне, как самой маленькой и глупой, оставила всего пару страж от рассвета и до завтрака!
Я не удержался от вопроса с подковыркой:
— Сколько страж в сутках?
— Десять!
— Сколько вас всего?
— Пять…
— Сколько времени должно приходиться на каждую, если делить по справедливости?
— Ну, точно дура! — выдохнула она и пошире раскрыла глаза, чтобы удержать слезы.
— Зачем на себя наговаривать? Просто тебе
Услышав эти слова, мелкая слегка успокоилась. Поэтому, когда я вытянул правую руку в ее сторону, вцепилась в нее двумя руками и прижала к своей груди. Но выглядела такой же расстроенной. Пришлось успокаивать:
— А еще я тобой горжусь: вчера ночью ты справлялась со своими страхами просто замечательно!
— Если бы вы знали, чего мне это стоило!
— Но ведь ты смогла?
Она гордо вскинула головенку и кивнула:
— Да!
— Значит, мы все делаем правильно…
Обдумав мои слова, она расслабилась, но не полностью, и я перенаправил ее мысли в еще более интересном направлении:
— Ну, а как ты вела себя на озере? Когда мы с тобой ныряли в полной темноте, я чувствовал в тебе не страх, а восторг!
В глазах девушки тут же появилось мечтательное выражение:
— Да-а-а, это было так здорово…
С этого момента ее начало отпускать по-настоящему. Сначала она делилась своей радостью от тех новых впечатлений, которые испытала во время погружений, потом страдала, что с Майрой я нырял не только в длину, но и в глубину. А когда я клятвенно пообещал дать почувствовать те же ощущения и ей, засияла, как факел в ночи. Впрочем, сияла недолго — в какой-то момент ей в голову пришла очередная серьезная мысль, и она подобралась ко мне поближе:
— Со вчерашнего дня мама ходит сама не своя. И это не связано ни с вашим ранением, ни с добычей! Я спрашивала, в чем дело, но она молчит. Лишь только грустно смотрит на меня и вздыхает…
Я напрягся, постарался вспомнить хоть какую-то причину для грусти, но не смог:
— Мы с ней, вроде бы, говорили только о красоте. Как с тобой, помнишь? Поэтому даже не знаю, что тебе сказать.
— Жаль! А о том разговоре, конечно, помню: именно с того момента я и начала видеть мир совсем по-другому. Кстати, вчера, на озере, когда мы переодевались, я обратила внимание на то, что все те, кого я тогда оценивала, стали еще красивее. Пыталась понять причину почти целый день. А потом пришла к интересному выводу…
Я вопросительно выгнул бровь:
— Расскажешь?
Девушка изобразила обиду:
— Может, пора уже привыкнуть к тому, что я для вас открытая книга?
— Может, мне просто нравится, когда ты это говоришь? — пошутил я. и нарвался на ответную шутку:
— Точно так же, как мне нравится, когда вы мною любуетесь?!
— Сдаюсь, ты меня перешутила! — сказал я, поняв, что разговор вот-вот перейдет в область, в которой я все еще чувствовал себя не очень уютно. И тут же напомнил: — Ты говорила про какой-то вывод, но его так и не озвучила!