Эволюционер из трущоб. Том 8
Шрифт:
— Ай! Сука! Я ведь тебе доверял! — вскрикнул пёс, выронив из пасти мясные полоски.
— Всё в порядке. Просто хочу кое-что проверить, — успокоил я француза.
— В порядке, блин, — обиженно буркнул пёс. — Компенсацию гони! — Он зыркнул на пакет с мясом, и я тут же высыпал всё на снег.
— Никакого уфожения. Ням-ням-ням. Будто я пфина дфорофая. Ням-ням-ням. Как же вкуфно, — возмущался пёс, продолжая жевать.
Я же мазнул рукой по его тёмно серой макушке, собрав пальцем каплю крови, проступившей из раны. К слову, рана уже зажила, что говорило о том, что барбос,
'Образец содержит следующие доминанты:
«Серповидные лезвия»,
«Мимикрия»,
«Перестроение тела»,
«Ускоренная реакция»,
«Инстинкт охотника»,
«Жажда крови»,
«Поглощение»,
«Сопротивление яду»,
«Сопротивление молнии»,
«Сопротивление огню»,
«Сопротивление холоду»,
«Мифриловая чешуя»,
«Кислотные выделения»,
«Главенство разума»,
«Нервнопаралитический газ ограниченного действия»…
И ещё десятки и десятки доминант, о которых я даже никогда не слышал. Это было поразительно, а ещё подозрительно. Подозрительно — потому что я уже встречал тварь, а точнее кровь твари, обладавшей доминантой «Поглощения». Неужели кровь принадлежала этому барбосу? Мои подозрения тут же подтвердила Ут, закончив читать список.
«Внимание! Повторное поглощение доминант невозможно. Но вы можете использовать модификатор похитителя для извлечения случайной доминанты».
Повторное… Выходит, этот и была кровь пса. Проклятье. Насколько же он силён, раз смог не только долгое время выживать в аномальной зоне, но и охотиться на тварей? Хотя, о чём это я? Этот зверёк с лёгкостью разобрался с моими гвардейцами. Даже с Гавриловым. Если бы не мой молот, развеявший заклинание трансформации, то…
— Слушай, а как к тебе обращаться-то?
— Да как хочешь. Мне без разницы. Главное, псиной не зови, это унизительно, — ответил пёс и принялся вылизывать лапы.
— А если я назову тебя Хрюхой?
— Чё? Я же француз. Какая ещё Хрюха? К тому же, я мужик. Видишь? Вот яйца, — нахмурился он прекратив умываться и взглядом указал на свои причиндалы.
— А если Месье Хрюн? Или Хрюн Де Лавуазье? — усмехнулся я.
— В задницу этих месье. Лавуазье получше звучит, — ответил Хрюн, взял в зубы молот и попытался подтащить ко мне, увы, но ему даже с места не удалось сдвинуть мой ударный инструмент. — Тяжелый, фука! — возмутился де Лавуазье, ощерив пасть. — Чуть зубы не сломал.
— Не думал, что ты потеряешь всю свою силу, — сказал я, поднимая со снега молот.
— Увы, моё кредо «Бей, беги!». Трансформация действует десять минут, а потом я превращаюсь в немощный комок шерсти. — Лавуазье почесал лапой за ухом и требовательно уставился на меня. — Есть ещё жратва?
— Михаил Константинович, ты кинологом заделался? — усмехнулся подошедший Гаврилов и положил мне руку на плечо. — Как ты сумел усмирить этого блохастого? — спросил он, насмешливо глядя на пса, чей размер сейчас был не больше среднего арбуза.
— Блохастый? — приподняв брови, спросил Лавуазье.
— Оно ещё и разговаривает? —
— Ну всё, сука. Сейчас я выражу тебе своё почтение, — зло выдохнул Хрюн и повернулся к нам спиной.
В следующее мгновение послышался свистящий звук, и из задницы пса вырвались клубы зелёного дыма.
Я успел отскочить в сторону, а вот Гаврилова зеленоватое облако укрыло с ног до головы.
— Ах ты, смердящая пси…! — начал было капитан, но договорить не успел и рухнул назад, как подкошенный.
Зелёная дымка через мгновение рассеялась. Лавуазье подошел к капитану и стал загребать задними лапами снег, бросая его в лицо Гаврилова.
— Хрюн, мать твою. Ты что наделал? — спросил я, подскочив к капитану.
— Ничего страшного. Отоспится и придёт в себя, — буркнул Лавуазье.
— Чтобы такого больше не делал. Понял?
— Держать всё в себе вредно. Так говорят психологи, — со знанием дела заявил пёс.
— И много ты видел психологов за свою собачью жизнь?
— Ну-у-у… — протянул Хрюн, плюхнулся на задницу и продолжил. — Не важно, сколько видел. Просто кто-то должен был проучить этого хама. Вот я и решил, почему бы это не сделать мне?
— Молись, чтобы Гаврилов не сделал из тебя отбивную, когда очнётся.
— Гориллов? То-то я смотрю, он на обезьяну похож, — хмыкнул пёс, заставив меня хохотать до слёз.
— А-ха-ха-ха! Гляжу, у нас с тобой мысли сходятся. Ладно, помолчи пока, не нужно шокировать моих людей. Обследуем город, а после поболтаем.
— А чё его обследовать? Вы всю живность перебили. Я ж сюда и прибежал, чтобы полакомиться падалью, а в итоге мяско перепало. Хы! Эт я, конечно, удачно зашел. — Довольная морда пса заставила меня нагнуться и потрепать его по холке.
— О, да! Ка-а-айф! — с наслаждением протянул Хрюн.
За спиной послышался хруст стекла, и через мгновение из окна первого этажа выскочил Артём. Лицо его было залито кровью, он поигрывал копьём, зыркая по сторонам.
— Где эта тварь?! Убью! — прорычал он, выискивая своего обидчика. — А что с Гавриловым? — ошарашенно спросил он, заметив на снегу бессознательное тело капитана.
— Устал и решил вздремнуть, — коротко бросил я, забрасывая Гаврилова на плечо. — Кстати, это мой новый друг. Зовут Хрюн Де Лавуазье. Прошу любить и жаловать, — я кивнул в сторону собаки, пристально глядящей на Артёма, а после приблизился к брату и шепнул. — Не называй его псиной, если не хочешь вырубиться, как и Гаврилов.
— Этот уродец — та самая тварь, что отправила меня в полёт? — догадался Артём.
— Ого! А ты умнее, чем кажешься, — присвистнул я и направился прямиком к Барбоскину.
— Эй! Что это значит? Я тупой, по-твоему? — возмутился Артём, провожая меня взглядом.
Хрюн подошел к Артёму и принялся нюхать его ноги.
— Отвали! — недовольно буркнул Прохоров и попытался пнуть собаку.
Зря он это сделал. Хрюн ловко уклонился от пинка, а после задрал лапу и пустил зелёную струю мочи прямо на древко Артёмовского копья. Древесина тут же задымилась под напором концентрированной кислоты и стала таять на глазах.