Эволюционирующая бездна
Шрифт:
«Запускай их».
«Это Гор». С такой мыслью Оскар проснулся. Крышка медицинской камеры скользнула вверх, показав чье–то расплывающееся лицо, смотрящее на него в зеленоватом сумраке грузового отсека. «Гор ждет, пока кто-то присоединится к Джастине, и это должен сделать Аарон. Аарона контролирует Гор».
Склонившееся над ним лицо принадлежало Араминте–два, явно чем–то взволнованной.
— Это Гор, — прохрипел Оскар.
Небытие оставило колоссальное напряжение во всех его мускулах и переполненный мочевой
— Что? — переспросил Араминта–два.
— За спиной Аарона стоит Гор или, по крайней мере, кто–то из ему подобных.
— А. Ты так говоришь, потому что Аарон всех направляет в Маккатран? Да, я догадалась еще несколько месяцев назад. Даже Аарон со мной согласился.
— Ага, верно. Мне надо в туалет.
Оскар приподнялся на локтях и едва не стукнулся головой о потолок грузового отсека. Между громоздкими медицинскими камерами почти не оставалось свободного места. Он заметил, что три из них уже опустели.
«А я думал, что должен очнуться первым».
— Все в порядке?
— Почти, — довольно хмуро ответил Араминта–два.
Оскар присмотрелся внимательнее. Сновидец был одет в мешковатую синюю футболку и серо–зеленые брюки, тоже свободно висевшие на теле мистера Бови. Оскару показалось, что вещи позаимствованы из гардероба Троблума, но через миг он понял, что одежда была определенно женской.
— Что произошло? Мы уже на месте?
— Наш Небесный Властитель уже замедляет полет перед орбитой Кверенции. Троблум засек маячок «Серебряной птицы», так что Маккатран искать не придется. Не надо будет кружить на орбите.
— Отлично.
Ему очень- хотелось в туалет.
— У нас неприятности с Аароном, — выпалил Араминта–два.
— Что такое?
— Его воспоминания о Кэт рвутся наружу. Он все больше и больше времени проводит во сне, сражаясь со своими кошмарами. Вчера он бодрствовал всего пять часов. И его тело проявляет психосоматическую реакцию, усиленную, как я понимаю, психическими отклонениями.
— Вот дерьмо.
Оскар спрыгнул на пол и по переходу направился в кают–компанию. По пути юз–дубль подключил его к интел–центру. В экзо–зрении появилось изображение планеты, быстро увеличивающейся по мере приближения к орбите.
— Осталось семьдесят три минуты? А мы провели в пути всего три с половиной месяца. Неплохо.
В кают–компании он обнаружил Иниго, Корри–Лин и Томансио.
— Я сейчас, — сказал он, показывая на санитарный отсек.
Все помахали ему руками с благожелательным сочувствием в мыслях.
Он уже застегивал ширинку, как вдруг сознание затопил шквал ощущений, чужие мысли пробились сквозь его защиту, едва не ослепив ярким светом, звуками, вкусами и вместе с тем первобытным страхом из чужой жизни, от которого онемели руки.
Это был грандиозный праздник. С наступлением вечера они сели на один из прогулочных корабликов на пирсе Тридельты и отправились по реке Донгара, чтобы принять участие в ночном гулянье и посмотреть поставленный аборигенами спектакль. Местная светящаяся растительность
На рассвете они покинули корабль и вернулись в свой отель на вершине башни «Киноки», на три километра поднявшейся над мутными водами огибающей городской волнорез реки. Дневное время было посвящено еде, сну и яростному сексу. Он так сильно ее любил еще и потому, что Кэт не признавала никаких запретов. Соблазнительная и дерзкая, она изматывала его до предела и все же хотела большего, рассказывая о том, чего ждет от его измученной плоти.
— Дай мне хоть немного передохнуть.
Он засмеялся и потянулся за охлажденным вином, но опрокинутая бутылка опустела и валялась на боку. Огорченно вздохнув, он дал команду юз–дублю заказать…
Кэт перекатила его на спину и села верхом. Ее привлекательное лицо осветилось радостной торжествующей улыбкой.
— Ответ неправильный, — с усмешкой сказала она.
Ее пальцы сомкнулись вокруг его запястья, и кожа под ними почернела. Он закричал, но под нажимом ее руки обуглившаяся плоть приварилась к матрасу. Кэт схватила вторую руку и закрепила ее точно таким же образом.
— Никто и никогда не смеет мне отказывать, — сказала она.
Он кричал снова и снова, а она взялась за лодыжки и распяла его на постели, накрепко привязав полосками его собственной дымящейся плоти. Затем ее пальцы легонько прошлись по груди, напряглись и впились в тело острыми кинжалами. Под ними затрещали кости, а из глубоких ран брызнула кровь.
— Я покончу с твоим телом, овладею разумом, а затем заберу твою душу, — заявила она.
Он снова отчаянно кричал, бился и извивался, стараясь освободиться…
— Проклятье! — Оскар отпрянул и ударился головой о переборку крошечного отсека. — Ох.
Пальцы непроизвольно прижались к набухающей шишке, и биононики мгновенно активировались, восстанавливая повреждение. Тогда–то он и заметил красные полосы на запястьях. И изумленно уставился на них. Точно в тех же местах Кэт сожгла руки Аарона в его сне.
— Адское отродье.
Он доковылял до кают–компании, все еще с недоверием глядя на обожженные запястья.
— Ага, — равнодушно протянул Томансио. — Тебе надо защищаться от наваждения. Меня она поймала полчаса назад. Очень надеюсь, что это не реальные воспоминания.
В каюте раздался сдавленный крик. Все посмотрели на дверь спальни, где Аарон сражался с собственным разумом.
— А нельзя ли его разбудить?
Оскар поставил самую сильную защиту, на какую только был способен, но все равно ощущал кошмарный поток, изливающийся из мозга спящего Аарона.
— Мы с Троблумом уже один раз попытались это сделать, — сказал Араминта–два. — И повторять попытку не собираемся. К счастью, моя третья рука сильнее, чем у него. — Он нервно усмехнулся. — Ведь именно Аарон настаивал, чтобы я совершенствовал и развивал свои способности.