Эволюция Генри 2
Шрифт:
— Нет. Положи на верхнюю полку, завтра поиграешь.
— Он упадет!
— Как? В стоячем автобусе? Парализованный?
— Когда я его доставать буду… — Смутилась Марла.
— Тогда на пол клади. — Вздохнула ее подруга. — И спала чтобы головой к стене! Я прослежу.
Укладывались спать без особых задержек — на улице уже смеркалось, светового времени оставалось совсем немного. Спать предлагалось в одежде — монахини только обувь сняли, заменив ее плотными носками.
А меня уложили на пол по центру, предварительно кинув подушку под голову и плед под спину.
Вместо выключателя света — закрыли окно и прикрыли его какой-то тряпкой. Вот тебе и ночь.
— Что, все еще злишься? — Хмыкнула Агнес сверху, со своей койки. — Спрашиваешь, почему это происходит именно с тобой? Знаешь, как выбирают самого крепкого и здорового щенка? Его злят. Если побежит с лаем на тебя — он подходит, — мягко спустилась она на пол и поцеловала в щечку. — Остальные — выбраковка и не стоят внимания.
— Я тоже хочу поцеловать на ночь.
— Ложись спать. Проснешься раньше меня — целуй сколько хочешь.
Марла заерзала и тут же затихла. Прислушался — дыхание ровное, спит. И это еще с улицы доносятся пьяные возгласы, шум и пляски — пассажиры нижнего яруса справляли то ли будущее прибытие в Сан-Франциско, то ли еще один день жизни.
Через какое-то время уснула и Агнес — слегка посапывая на спине.
А там и я, досчитав до трех тысяч шестисот, шепнул про себя:
«Снять имитацию».
«Имитация паралича снята».
Осторожные движения шеей — ничего не защемило, ничего не болит. Движения по памяти под койку Агнес — аккуратно снять лямки с двух баулов.
Двигаясь крайне осторожно, вглядываясь талантом, чтобы не проснулись раньше времени, накинуть лямки поверх пледа Марлы, у ног и у груди и через щели у стены провести края вниз, а потом снова на себя — до легкого узла, который легко будет стянуть. Найти скотч, медленно освободить ленту, всякий раз прислушиваясь — не слишком ли громко.
Стянуть лямки готовым узлом, жестко прижимая тело Марлы к койке. И тут же, пока она недовольно завозилась — скотч на прелестные губки.
Блондинка сонно открыла глаза, резко дернулась, пытаясь уйти на сверхскорость. Но увы — талант предсказуемо сбоил, не разрешая взять с собой целый автобус. Марла замычала и попыталась освободиться резкими движениями — получалось так себе.
Рядом что-то сонно пробормотала Агнес — но с ней было проще. Скинуть вниз, на расстеленный плед, замотать в него и, уже не стесняясь, связать скотчем отчаянно ругающуюся Агнес, матерящую почему-то Марлу. Нашим легче.
Подумав, я потратил на Марлу остатки скотча — вновь стянул лямки, которая она успела ослабить, и зафиксировал поверх.
Прикинул получившийся вид и нашел его ласкающим душу. Оставалось совсем чуть-чуть.
Я подошел к окошку и снял с него тряпку. Отсветы костров с улицы попали на потолок и слабо освещали купе — но достаточно, чтобы Агнес и Марла, повернутые друг к другу, увидели друг друга и положение, в котором находятся.
«Внимание! Зафиксировано влияние…»
«Заблокировать», — отмахнулся я, с удовлетворением
Слегка укололо, что Марла смотрела с ненавистью… Но да ладно.
Надо завершать с этой неуставщиной — щеночка себе нашли, вашу мать. Акценты, так скажем, расставить, но без серьезных травм — я все еще хочу побывать в их ордене, завтра им нужно быть на ногах. Да и денег они мне должны.
— Секретный талант, говорите, — негромко произнес я, поднимая подушку с пола.
Чуть надорвал наволочку и, слегка поискав внутри, достал сначала одно подходящее перышко, потом второе.
— Секретный талант, конечно же, — хмыкнул я, сняв с каждой из них носки.
А потом уселся между ними, взял в каждую руку по перышку и подвел их к розовым пяточкам.
— Что же, ночь длинная, поговорим о моем секретном таланте.
Глава 4
Есть такая поговорка у китайцев — «страшно ухватить тигра за хвост, но еще страшнее его отпустить».
Ночные переговоры шли плохо. Отвязывать двух убийц было нельзя, оставлять связанными — тоже нельзя. Рано или поздно случится Сан-Франциско, автобус придется покинуть — но даже с небольшой форой по времени в чужом городе мне ловить нечего.
Я снимал скотч с губ Агнес, выслушивал то, что она со мной сделает, когда освободится, и возвращал скотч на место. В первый раз меня пытались укусить за палец, так что приходилось придерживать ее за лоб.
Снова возвращался к их пяткам с перышком, доводил до слез, снова снимал скотч, ожидая хотя бы злого молчания и готовности слушать — но в ответ получал схему того, как меня будут резать. После третьего раза Агнес включила в процесс прижигание отрезанного, чтобы я не истек кровью, и меня можно довести до целителя ордена, вырастить части тела заново и резать снова. На самом деле, пробирало здорово — угрозы звучали веско, от знающего как браться за нож человека.
Агнес ни разу не закричала «на помощь!», даже голос не повышала — ей было важно, чтобы я услышал, остальное не имело значения.
Тупик.
— Что же делать-то? — Спросил я тишину, находясь на полу между ними.
Прошло, наверное, часа три — сумерки окончательно свалились с неба, погрузив парковку в темноту. Даже без тряпки на окошке внутри купе ничего не было видно.
Что-то промычала Агнес — наверное, предложила мне не затягивать и быстренько покончить с собой. Тяжело с ней — но, все-таки лидер группы, и говорить я посчитал правильным именно с ней. Хотя…
Я прикусил нижнюю губу, решаясь. Может быть, получится…
Повозившись с сумками, я вновь достал конверт с посланием от приора Эллен. Сел на койку рядом с Марлой, чуть сдвинув ее вбок — она не пошевелилась, не проявила никаких эмоций. Просто смотрела через ночь, догадываясь, где я нахожусь — и от этого взгляда пробирало даже больше, чем от слов брюнетки.
Чуть покрутив конверт в руках, настраиваясь, я вновь начал читать его с самого начала, в этот раз — вслух, для Марлы. Негромко — можно сказать, шепотом — ночной порой этого хватало.