Эволюция
Шрифт:
— Такая операция очень проста. Конечно, ему придется пару дней полежать, но ничего страшного, он молодой и…
— Нам ясна суть операции, — прервал пошедшего по кругу медика онтен, — поэтому мы против.
— У нас ветеринары проделывают подобное с больными животными.
— Вы предпочтете, чтобы он умер? Какому же злобному богу вы поклоняетесь? — не выдержала помощница Стивена.
— Нам не о чем говорить, — пересилив себя, ответил раздраженный критикой его веры инопланетянен, — это бесполезно.
— Нет, подождите.
— Деньги не проблема, и время у нас есть, — мать с такой надеждой посмотрела на доктора, что тому стало чертовски противно от самого себя и того, что он собирался сделать. Вот только он тоже верил, верил в медицину и в святость жизни, в свой долг врача. И его вера была ничуть не менее крепка. — Думаю, мы сможем подтолкнуть защитные функции организма Шона. Сочетая противоотечные препараты и лучевую терапию, мы стимулируем систему саморегуляции и это позволит ему самому прочистить дыхательные пути. Я не гарантирую выздоровление, может, ничего и не выйдет, но не думаю, что другие врачи предложат иной вариант. Вы просто потеряете время. Я думаю так, — развел руками Стивен, стараясь удержать лицо и намеренно не замечая взглядов ассистентки.
— Мы можем поговорить без свидетелей? — переглянувшись с мужем, спросила Шен.
— Конечно, — кивнул Франклин, и жестом позвав коллегу, вышел за дверь.
О чем говорили родители мальчика, Франклин не знал, да это его и не волновало. В любом случае, отпускать ребенка он не собирался. Тот был слишком слаб. Силы оставляли его прямо на глазах. Еще сутки, и ему даже операция не поможет.
— Что за чушь ты нес?!
— Ты тоже хороша! Никогда не задевай религиозных чувств пациентов. Постарайся понять и деликатно переубедить.
— А врать разве этично?
— Я не врал!
— Мы оба знаем, что препаратами и микролучами эту массу не пробить. Она вросла в ткани. У парнишки всего два пути — либо под нож, либо в морг.
— Иногда, чтобы спасти больного, приходится лечить его родных. Они верят в то, что говорят. Страстно верят! И наши аргументы не помогут.
— Но они убьют ребенка!
— Если мы будем настаивать, они заберут Шона и улетят отсюда на первом же корабле! Мальчик этого не переживет. Его родители растеряны, им не под силу самим принять решение.
— Мучить больного бесполезным лечением?
— Я не в восторге, но надеюсь, что отчаявшись, они все же согласятся на операцию. Другого выхода нет, только… — доктору пришлось замолчать, поскольку из кабинета вышли родители мальчика.
— Еще одного перелета наш сын не вынесет?
— Нет, — отрицательно качнула головой помощница. — Не вынесет, — произнесла она стараясь вложить как можно больше уверенности. Это было не так уж трудно, ведь она сказала правду.
— Тогда, мы либо соглашаемся с вашим предложением,
Оба врача предпочли отвести взгляд и промолчать. Такие моменты — самое паршивое, что есть в их профессии. Хуже — только бессилие.
— Мы согласны, — озвучил решение семьи отец.
— Хорошо. Сейчас мы переведем его в отдельный герметичный бокс, там ему будет легче.
— Ну вот, тут тебе будет удобней, Шон. Конечно, лежать в больнице скучно. Но на станции больше тысячи разных телеканалов, так что…
— Нет. Видели мы ваши программы. Еретическое словоблудие.
— Моя жена права. Я не позволю засорять разум сына. Если ему станет скучно, пусть читает летописи. Тогда и в голове ясно, и телу хорошо. Весьма помогает, например, летопись седьмого склонения притчи Эрелла. Момент, где юный Эрелл дает торжественную клятву верности семье, всегда вдохновлял меня. Я находил его чрезвычайно поучительным.
«Да что же вы за родители-то такие?!» — взвыл мысленно Франклин. Как любовь к ребенку может уступать догматам веры, он решительно не понимал. Нет, отказывался понимать!
— Вот, возьми, — протянул он мальчику коробку.
— Что это? — удивленно спросил лежащий на кушетке ребенок, невольно улыбнувшись.
— Это, — заговорщицки сказал Стивен, — яйцо глопита. Глопит — очень редкое животное с планеты… планеты…
— Плацебо, — подсказала Франклину помощница.
— Да, с планеты плацебо. Все время забываю, — улыбнулся Стивен.
— Яйцо нужно держать вот так, — положил он подарок на раскрытую ладошку. — И нужно его гладить, вот так, — провел рукой над яйцом доктор, отчего то засветилось теплым оранжево-красным светом. И разговаривать с ним ласково, — наклонившись к руке мальчика он прошетал, — вот так.
Мальчик развеселился, искренне заулыбался, из его глаз ушла боль и страх скорой смерти.
— Пока я буду занят твоим лечением, тебе придется приглядывать за ним, — один лишь бог знал, каких сил стоило Стивену смотреть в глаза ребенку и говорить шутливым тоном. — Согласен?
— Вы разрешите? — с надеждой спросил Шон, с трудом повернул голову к родителям. — Пожалуйста. Мони? Доти?
— Глопит это не опасный зверь? — спросил отец, переглянувшись с матерью.
— Абсолютно безвредный.
— Тогда разговаривай с яйцом. Только не говори с ним о святом, у него нет души.
— Хорошо, дотти. Спасибо, — улыбнувшийся ребенок перевел взгляд на яйцо глопита, на несколько минут он забыл о боли, борьбе за глоток воздуха, страхе.
Оставив родителей с ребенком, все же при чужаках тем приходилось сдерживаться, Франклин с коллегой отправился в ближайшее кафе пообедать.
— Яйцо глопита, значит.
— Мальчику нужен друг.
— И ты дал ему обычный вибросенсор?