Евреи России. Времена и события. История евреев Российской империи

Кандель Феликс Соломонович

Войска навели порядок в городе‚ и подошло время подводить итоги двухдневного разгрома. В Балте были разрушены 1250 еврейских домов и магазинов; «все состоятельные люди превратились в нищих»‚ – сообщал местный раввин; погибли во время погрома 12 евреев, более двухсот были ранены. В те же дни жандармский полковник докладывал из Подолии в Петербург: «Евреи во многом сами виноваты в беспорядках: как только они видят, что сила на их стороне, они делаются вызывающе нахальными». Через неделю в Балте вспыхнул пожар‚ сгорели тридцать еврейских домов‚ власти арестовали поджигателей‚ – и снова в городе началась паника: одни убегали в Одессу‚ а другие перебирались на вокзал под защиту полиции.

В газете

«Русь» так прокомментировали это событие: «С каким тактом держался народ во время погромов! Народ был возбужден в высшей степени и вооружен… однако же случаи убийства были редки. Говорят – народ грабил; но это отнюдь не надо понимать в уголовном значении этого слова: он просто присваивал себе еврейское добро и уносил домой…» Сначала судьи освобождали громил или присуждали к нескольким дням ареста за «нарушение общественной тишины и спокойствия»; зрители в зале суда говорили с ухмылкой: «За сто карбованцев можно и посидеть неделю». Но протесты против погромов нарастали во многих странах; последовало распоряжение из Петербурга‚ и судьи стали выносить суровые приговоры: каторжные работы в рудниках‚ ссылки в исправительные арестантские роты‚ – за убийства приговаривали к смертной казни через повешение. Корреспондент русской газеты передавал из Балты: «Вообще крестьяне сильно недоумевают‚ как это приказывали сначала разорять жидов‚ а теперь казнят за точное исполнение приказаний власти».

Киевский генерал-губернатор А. Дрентельн должен был утвердить смертный приговор двум солдатам-погромщикам‚ и еврейская община Балты послала к нему раввина с просьбой помиловать осужденных. Разгневанный генерал-губернатор заявил: «Нигде вам не живется так хорошо‚ как в России… но вы сами своими поступками вооружаете против себя». Ходатайство о помиловании он назвал «лицемерием» и сообщил‚ что солдаты и без того помилованы – «не по просьбе евреев». (Этот генерал-губернатор на просьбах евреев о помощи ставил такие резолюции: «Сидите смирно и не трогайте других»‚ «Войска явятся‚ когда нужно будет»‚ «Об этих скотах думают больше‚ чем о других‚ а им всё мало».)

После Балты мелкие погромы прошли в других городах и местечках; житель одного из них написал в газету: «Нас окружают со всех сторон ужас и отчаяние… Целые ночи мы бодрствуем напролет‚ ожидая внезапного нападения разбойников. Нам открыто говорят‚ что дни наши сочтены…»

3

В начале 1882 года лондонская газета «Таймс» опубликовала статьи с описанием погромов в России, и в Лондоне собрались на митинг депутаты парламента‚ представители церкви‚ ученые‚ писатели‚ именитые лица столицы. Председательствовал лорд-мэр города; ораторы говорили о том‚ что ограничительные законы унижают евреев и поощряют грубые насилия; кардинал Маннинг закончил речь такими словами: «Есть Книга‚ составляющая общее достояние Израиля и христианских народов. И в этой Книге читаю я‚ что Израиль – древнейший народ на земле‚ между тем как русские‚ австрийцы и англичане только народы вчерашнего дня. И живет этот народ силой своего неугасимого духа‚ своих неизменных традиций‚ своей непоколебимой веры в Бога и Божественные законы‚ – народ‚ рассеянный по всему миру‚ прошедший сквозь огонь и не погибший‚ поверженный в прах‚ но не смешавшийся с прахом».

Участники митинга основали фонд помощи пострадавшим от погромов и собрали более ста тысяч фунтов стерлингов; в ответ на это в петербургском «Правительственном вестнике» написали: «Еврейский вопрос безусловно принадлежит к числу вопросов внутренних‚ в которых каждое государство распоряжается по своему усмотрению и никогда не потерпит постороннего вмешательства или совета в какой-либо форме».

Отклики на события в России не прекращались. Испанское правительство пригласило евреев поселиться в Испании‚

где они найдут «радушный прием и безусловную полноправность в бывшем своем отечестве‚ для которого они много потрудились и которому принесли много пользы». Правительство Чили тоже приглашало российских евреев и брало на себя путевые расходы. В Нью-Йорке прошел митинг против «средневековых гонений‚ возобновленных в России»‚ и в том же «Правительственном вестнике» пригрозили: «Всякое заступничество иностранной державы за еврейскую народность могло бы только посеять неудовольствие в массе русского населения и неблагоприятно отразиться на положении евреев».

А в Петербурге пока что заседал Центральный комитет для рассмотрения еврейского вопроса. Задача комитета была определена заранее и записана в журнале заседаний: «поставить евреев в такое правовое положение в государстве‚ при котором они вынуждены будут сделаться полезными гражданами и не подавать поводов к народным волнениям и самосуду». Комитет разработал «временные‚ предупредительные» меры‚ вплоть до поголовного выселения евреев из сел и деревень в города и местечки черты оседлости‚ – и подал проект на рассмотрение правительства. Министры не решились выселить и обречь на разорение сотни тысяч человек‚ однако часть предложенных мер они приняли, чтобы у крестьян не создалось впечатления‚ будто «царская воля в деле избавления их от еврейской эксплуатации не приводится в исполнение».

Так появились печально известные «Временные правила о евреях»‚ утвержденные Александром III в мае 1882 года. Эти правила запрещали евреям вновь селиться вне городов и местечек в черте оседлости‚ не позволяли им покупать в деревнях недвижимое имущество и арендовать там земли‚ а также торговать в воскресные дни и в христианские праздники. Новые ограничения не коснулись Царства Польского; они распространялись на 15 губерний черты оседлости‚ и хотя эти правила назывались «временными»‚ они просуществовали практически до 1917 года.

Во время подготовки «Временных правил» ходили слухи о том‚ что министр внутренних дел Н. Игнатьев готов «за крупную сумму направить еврейский вопрос в более благоприятное русло». Г. Слиозберг свидетельствовал: «Я знаю от барона Г. Гинцбурга‚ что во время одного из свиданий с ним… Игнатьев вдруг спросил: «Скажите‚ барон‚ верно ли‚ что вашему банкирскому дому переведена‚ для передачи мне‚ сумма в два миллиона рублей?» Барон Гинцбург был до того ошеломлен этим вопросом‚ что‚ как он сам говорил‚ его охватило сильное волнение и‚ не решаясь пойти по пути‚ подсказанному Игнатьевым‚ он‚ конечно‚ ответил отрицательно…» Через несколько дней после этого проект «Временных правил» был представлен в Комитет министров.

Погромы тех лет‚ выселения из внутренних губерний и новые ограничительные законы потрясли не только еврейское общество‚ но повлияли на экономику Российской империи. В переплетении торговых и финансовых интересов оказалось невозможным разорять одну часть населения‚ чтобы при этом не пострадали остальные. Недаром предупреждали дальновидные люди: еврейский вопрос неизбежно станет русским вопросом. После очередной волны погромов подорожание становилось повсеместным‚ и это вызывало новую волну нелепых обвинений‚ которые подталкивали к беспорядкам.

«В течение девяти месяцев цены на сахар почти утроились‚ – сообщал из Киева корреспондент «Вестника Европы». – Первоначально вздорожание объясняли ранними осенними морозами‚ повредившими свекловицу‚ потом решили‚ что всему виною – жид… «Жиды‚ желая пополнить убытки от погромов‚ возвысили цены на сахар»… Дрова дорожают. Что за причина? Бесснежная зима‚ мелководье на Днепре‚ малый подвоз? Ну‚ нет: «вся лесная торговля в руках жидов». Попробуешь возражать‚ что Гаврилов‚ Фатеев‚ Задолинный – не евреи‚ но и слушать не хотят».