Еврейские хроники XVII столетия. Эпоха «хмельничины»
Шрифт:
В самой Сечи евреев-купцов в этот период мы не встречаем (во всяком случае в известных нам материалах не находим сведений о них). Но мы можем предположить, что еврейские купеческие маршруты пролегали где-то в непосредственной близости к запорожским землям.
Если на заре европейской истории (особенно в восточно- европейских странах) среди внешне-торговых операций еврейских купцов видное место занимает торговля «живым товаром» — рабами, то сейчас, в особых условиях быта польско-украинско-татарской пограничной полосы, выкуп пленных, попавших в «бусурманскую неволю», представляет собой очень выгодное купеческое предприятие.
Выкуп пленных евреев был делом не только промысла, но и «благочестия», выкуп же христиан из мусульманского плена был, конечно, для еврея-купца обыкновенным торговым предприятием, весьма опасным, но сулившим, очевидно, значительные барыши.
Имеются сведения о еврее-купце, занимавшемся выкупом пленных, который погиб где-то совсем близко от земель сечевых казаков.
Некий Иегуда из Червонной Руси отправился в Крым в Кафу (Феодосию) «чтобы
9
Респонсы Beth chodosch hajeschonoth, § 77. Острог, 1834.
Мы можем напомнить об одном интересном факте этого же периода, уже непосредственно относящемся к занимающей нас теме, на который до сих пор не было обращено никакого внимания. В феврале 1594 г. в Прагу, столицу императора Священной Римской Империи, Рудольфа II, явился некий Станислав Хлопицкий, именовавший себя запорожским полковником. Он предложил императору от имени запорожских войск союз в войне с Турцией. Казаки за известное вознаграждение обязывались, по его словам, переправиться через Днепр и напасть на татар, союзников Турции. Император решил воспользоваться этим предложением и отправил в Сечь своего представителя Эрика Лассоту, который должен был окончательно оформить союз. Союз, однако, осуществлен не был, так как против него высказалось большинство сечевиков. Все это хорошо известно в исторической литературе. Записки Эрика Лассоты, в которых описано его путешествие в Запорожье, внимательнейшим образом изучаются, как ценнейший источник для истории Запорожья. Но почему-то украинской историографией полностью игнорировался один факт: здесь наряду с полковником Хлопицким фигурирует также некий таинственный «еврей Мозес», он вместе с Хлопицким принимает присягу на верность императору; он же вместе с Хлопицким уезжает из Праги. В Сечи в описании Лассоты Моисея мы уже не встречаем [10] Кто был этот Моисей и в чем заключалась его роль?
10
Tagebuch des Erich Lassota von Steblau, herausg. v. R. Schottin. Halle, 1866, z. 193.
Как я уже отмечал, украинская националистическая историография сочла почему-то удобнее вовсе умолчать об этом таинственном еврее [11] . Единственное вообще известное нам упоминание в исторической литературе о Моисее имеется в книге консервативного польского историка Равиты-Гавронского, который, не входя в дальнейшие рассуждения, объявляет Моисея… шпионом [12] .
Об этом «еврее Моисее» мы не имеем решительно никаких сведений, кроме упоминания в записках Лассоты (какие-нибудь дополнительные данные о нем можно найти, возможно, в пражских или венских архивах), поэтому на вопрос: кто был этот еврей и к чему сводилась его истинная роль — не может быть дан окончательный ответ. Был ли он только переводчиком? Но тогда почему он должен был принимать присягу одновременно с полковником Хлопицким в такой торжественной обстановке? Лассота вспоминает еврея и запорожского полковника, как совершенно равноправных лиц. Более вероятно предположение, что Моисей принадлежал к той категории предприимчивых и отважных странствующих торговцев-предпринимателей, о мелких представителях которой мы упоминали выше. Он здесь мог выступить как комиссионер, посредник, а может быть и инициатор весьма выгодного «дела».
11
Записки Лассоты дважды переводились на русский язык и оба раза с комментариями. Однако, как первый переводчик К. Брун (Путевые записки Эрика Лассоты… СПб., 1878, с. 10), так и второй — Б. Антонович (Мемуары, относящиеся к истории южной Руси, т. 1, Киев, 1878, с. 198) оставили это место без каких-либо пояснений или даже догадок. Историки же Запорожья, рассказывающие естественно весьма подробно обо всем этом эпизоде, просто забыли упомянуть этого «еврея Моисея». См. М. Грушевский. История украинского казачества, т. 1. М., 1913, с. 255, и сл. — Д. Эварницкий. История запорожских казаков, т. 1. СПб., 1892, с. 92 и сл.
12
F. Rawita-GawronskL Zydzi w historii i literaturze ludowej na Rusi. Warszawa, s. a. (c. 1925), c. 114.
Такой еврей, уже не только торгующий с казаками, но находящийся в каких-то близких отношениях с высшими представителями запорожского войска, участвующий в предприятиях военного характера, может показаться фигурой совершенно неожиданной и мало Вероятной на фоне социально-бытового строя польско-украинского еврейства той эпохи. Однако при более внимательном изучении можно будет подыскать для такого «еврея Моисея» и некоторый социально-исторический контекст. Он покажется уже не таким одиноким и неожиданным в еврейском обществе того века.
Мы очень недостаточно знаем социальную структуру
В эту пору расцвета кагальной организации цепкая паутина привилегий (хазак), произвол верхов общины и строгий иерархический строй общества сильно осложнял и затруднял борьбу за существование и свободный выбор экономической деятельности для отдельных членов общины, не нашедших для себя общепризнанного места на социальной лестнице. А вне еврейского мира перед ними стояло густым частоколом суровое антиеврейское законодательство, обширнейшая коллекция мелких и крупных ограничений, жестокая конкуренция с нееврейскими торговыми и ремесленными организациями. Внутри еврейских обществ, за густою завесою формул о братстве, солидарности интересов и т. д. происходят все время глухие, в значительной части закрытые от наших взглядов столкновения разных социальных группировок. Суровая конкуренция выталкивает многих за узкие пределы традиционного еврейского социального быта. Они не находят себе применения в ограниченной среде обычных еврейских промыслов и дел. Еврейское население польско-украинских земель находится в значительно более тесном контакте с иноверными соседями, чем это принято было думать. Отдельные элементы еврейского населения, особенно в выдвинутых в глубину Украины сельских поселениях, подвергаются значительному ассимилированию, причем не только внешнему. Вытолкнутые в результате экономической борьбы за пределы еврейского общества, они часто втягиваются в нееврейский социальный быт; находят себе применение в совсем не «еврейских делах». Для многих такой путь к необычной в еврейской среде или недозволяемой антиеврейским законодательством деятельности лежит через крещение, другие же, порвав связи с кагальным обществом, сохраняют все еще свои внешние связи с еврейством.
Среди еврейского населения польско-украинских земель XVI–XVII вв. мы встречаем, напр., представителей такой профессии, как военной.
Респонсы р. Иоеля Сиркеса (1561–1640) сохранили рассказ об одном польском еврее Менделе Хаите, который умер в лагере Валленштейна, где и был похоронен.
«У него была кличка Хаим Цимбалист, — свидетельствует респонс, — потому что он играл на инструменте, называемом цимбалы: потом он крестился и стал служить в армии Валленштейна» [13] .
13
Респонсы Beth chodosh hajeschonoth,§ 103.
Очевидно к армии Валленштейна имел отношение и другой польский еврей Самуил сын Самсона из Брод, получивший после крещения имя Фердинанда Драдецкого, который явился к венскому раввину, желая дать развод своей жене, оставшейся в Бродах, так как он отправляется в далекий поход [14] .
Сохранился еще ряд свидетельств о евреях польско-украинских выходцах, солдатах-наемниках, сражавшихся далеко от своей родины [15] .
Но значительно больший интерес для нас, в связи с нашей темой, имеют известия, свидетельствующие о том, что отдельные евреи из польско-украинских земель подвизались на военном поприще и у себя на родине. Вот рассказ о некоем Мадруссе, называвшемся после крещения Александром, служившем в войсках у Потоцкого. Он был в конце концов повешен по обвинению в краже лошади [16] .
14
Респонсы Ponim Меirоth, т. II, § 68. Sulzbach, 1733.
15
См. напр, респонсы Pne Iehoschua р. Иехошуа б. Иосифа (умер в 1648 г.). Lemberg, 1860, № 63.
16
Респонсы Beth chodosch hajeschonoth, § 70.
В этой же связи нужно напомнить неоднократно цитировавшееся показание из респонсов р. Иоела Сиркеса об еврее — рыцаре Берахе, сыне мученика Аарона из Тышовец, погибшего в рядах казаков во время Московского похода 1611 г. Его гибель оплакивалась его товарищами по оружию. «И многие казаки говорили: О, боже, как жалко, что рыцарь еврей Бераха так печально погибнул: он был разрублен и расколот бердышами… По прошествии нескольких недель многие казаки из войска Наливайки рассказывали также о геройстве Берахи и условиях его смерти». Но всего интереснее то, что Бераха был в том войске не единственным евреем. Респонс так и начинается: «Нас было одиннадцать хозяев, служивших в войске» [17] .
17
Там же, § 57. Русские перевод А. Гаркави. Евреи-казаки в начале XVII в. — Русский еврей, 1880, № 9; перепечатано в «Киевской старине», 1890, № 5, с. 377–379.