Еврейские хроники XVII столетия. Эпоха «хмельничины»
Шрифт:
Из этого интересного факта нельзя делать, конечно, таких широких выводов, как это попытался сделать в свое время А. Гаркави, преследуя в данном случае явно публицистическо- апологетические цели [18] .
Евреи-воины, принимавшие участие в казачьих военных предприятиях (надо напомнить, что в польском походе на Москву принимали участие как украинские, так и запорожские казаки); евреи-маркитанты, сопровождавшие польско-казачьи армии в ее походах, евреи-купцы, отправляющиеся в далекие и опасные странствования, — все эти факты помогут объяснить, из какой социальной среды мог появиться наш «еврей Моисей». Для нас все эти разрозненные факты свидетельствуют о значительно более пестром социальном составе польско-украинского еврейства той поры, чем это принято было думать.
18
А. Гаркави. Указ. соч.
Начало XVIII в. было в истории запорожского казачества годами чрезвычайных и бурных событий. В 1709 г. совершается давно назревшая «измена»: запорожцы порывают с московской ориентацией и вместе с Мазепой переходят на сторону Карла XII. В наказание за измену русские войска берут штурмом Сечь, разоряют ее, предают казни взятых в
Отрезанные от своих насиженных земель, от привычных районов хозяйственной деятельности, попавшие в новую политическую и бытовую обстановку, испытывая и некоторые притеснения со стороны татарской администрации, казаки не долго уживаются «під турком». Использовав первую удобную внешне-политическую ситуацию, когда они оказываются весьма нужны России (войны за польский престол 1734–1736 гг.), они добиваются амнистии, бросают татарские земли и возвращаются в старый район поселения, где и основывают в 1734 г. так наз. «Новую сечь» на р. Подпольной.
Кратковременная история Алешкинской сечи принадлежит к наиболее темным страницам истории Запорожья и не может быть до сих пор восстановлена в ее самых существенных подробностях; но для нас этот период представляет большой интерес. Здесь, в Алешкинской сечи казаки попадают в новые и непривычные экономические условия. Здесь они несомненно входят в связь с еврейско-крымским купечеством, игравшим, как известно, весьма заметную роль в торговой жизни Крыма. Для этого периода у нас уже есть точное свидетельство о наличии еврейских торговцев в самой Сечи.
Князь Мышецкий, саперный офицер русской службы, посетивший Новую сечь в самые первые годы ее основания (1736 г.), рассказывая о жизни сечевиков под татарским владычеством, сообщает между прочим: «оному же войску от татар и турок запрещено было, чтоб в Крыму и в Очакове ничем не торговать, и они не торговали; токмо позволено им было всякой товар в тех местах покупать, и до Сечи отвозить, а крымцы, очаковцы, греки и жиды у них в Сечи торговали всякими товарами мелочными» [19] .
19
Князь Мышецкий. История о казаках запорожских. Одесса, 1852, с. 22. — См. также Чтения в обществе истории и древностей Росс., 1847. № 6, с. 10.
Но надо думать, мелочной торговлей не ограничивались экономические отношения крымско-еврейских купцов с запорожцами. В этот период, очевидно, создались довольно прочные торговые связи между казаками и крымскими евреями- купцами, ведущими крупные внешние торговые операции. Эти связи получили свое развитие в следующее десятилетие, когда Новая сечь стала важнейшим транзитным пунктом на путях крымской торговли с восточной Европой; торговли, в которой еврейское купечество Крыма занимало с давних времен видное место [20] .
20
См. замечания Михалона Литвина (Michalonis Literani De moribus Tartarorum, litvanorum et Moscovum… Basiliae, 1615).. «Mercimoniis guegue exoticis affluit Kiovia… Non alia certeriore, rectiore et magis trita via guam ea guae a porta ponti Euxini, hoc est, ab urba Caffa, per portam Tauricae, et Tovvani, traiectum Boristhenis, et inde per campos Kioviam ducens, antiqua et sulcorum suorum profunditate notissima est Solent enim illac crebro proficisci exteri mercatores plerunque mille numero, aggregati in cohortes Korovani appellatos, cum multis carpentis onustis et camelis clitellatis…» (c. 35); а что этим путем двигались и евреи-купцы, видно хотя бы из такого замечания того же Михалона: «pessima gens ludaica… quae nostras merces… adulterat, іn omnibus emportis vietum christianis praeripit» (c. 25) и из erо рассказа об еврее таможенном откупщике Перекопских ворот (с. 11). В Чуфут-Кале погребен ездивший по торговым делам в землю (Польша) лях и умерший там в 1615 г. купец Мордохай с. Ицхака (караим). После его смерти тело его было перевезено из Польши назад в Крым (ср. Д. Хвольсон. Сборник еврейских надписей. СПб., 1884, с. 319). В XVI в., по свидетельству современников, евреи-купцы, так же, как и армяне, вели еще довольно оживленную торговлю по этому же пути (ср. Al. Iablonowski. Handel Ukrainy w XVI w., «Pisma», t. II, Warszawa. 1910, p. 225). O том, что этот торговый путь из Крыма вверх по Днепру, на Киев, Волынь и т. д. был хорошо знаком евреям-купцам еще раньше, в XIV–XV вв. ср. данные, собранные Шиппером (I. Schipper, Studja nad stosunkami gospodarczymi Zydow w Polsce podczas 'Sredniowiecza, Lwow. 1911, p. 175 и сл.).
Новая сечь (1734–1773), эта последняя глава истории Запорожья, может быть лучше всех остальных освещена подлинными документами. Перелистывая и просматривая множество опубликованных и неопубликованных актов и документов, мы не находим и намека на пресловутое запорожское социальное и экономическое равенство, на какой-то своеобразный чуть ли не коммунизм, — а видим общество, достаточно сильно социально дифференцированное, с явными признаками столкновений интересов классов и с подлинной классовой борьбой. Военная деятельность занимает в этот период в жизни Запорожья скромнейшее место, по существу, она сводится к участию далеко не всех сил запорожцев, в качестве вспомогательных второстепенных войск, в русско-турецких войнах. Запорожье в ту пору имеет вид какой-то своеобразной военной фактории, транзитно-перевального пункта на важнейших торговых путях, ревностно охраняющего свои торговые привилегии и выгоды. Значительный рост населения на так наз. «Запорожских вольностях» и экономическое развитие Сечи, выделение из среды казачества зажиточных и материально сильных элементов превращают, в свою очередь, и самое Запорожье в весьма важный рынок, где может найти сбыт весьма значительный ассортимент товаров и откуда могут вывозиться товарные излишки разворачивающегося запорожского хозяйства.
Достаточно бросить беглый взгляд на географическую карту, чтобы уяснить себе чрезвычайное экономическое и геополитическое значение запорожских земель. Через Запорожье проходят торговые пути из Крыма на Север. Запорожье владеет важнейшими переправами через нижний Днепр, стоя на путях, соединяющих Польскую Украину, а через нее польское королевство, с одной стороны, Гетманщину и Слободжанщину, а значит и Российскую империю, с другой стороны, с берегами Черного моря. Беря в свою пользу сбор
21
См., напр., Д. Эварницкий. Источники для истории запорожских казаков, т. II. Владимир, 1903, с. 1295, там же, с. 1687. — Он же. Сборник материалов для истории запорожских казаков, СПб. 1888, с. 72 и др. Торговым же делам посвящена значительная часть наказа, данная запорожским делегатам в знаменитой комиссии «Нового Уложения». — См. А. Скальковский. История Новой Сечи, изд. 3-е, т. III, Одесса, 1886, с. 321.
22
А. Флоровский. Депутаты войска запорожского в Законодательной комиссии 1767 г. Записки Одесского общества истории и древностей, т. XXX, Одесса, 1912, с. 361.
В годы мира эти, находящиеся под контролем Запорожья, торговые пути очень оживлены. В 1744 г. полковник князь Путятин, описывая все эти шляхи и переправы, писал: «И по вышеозначенным дорогам проезжают купецкие всякие люди из польской области, жиды и польские обыватели, в турецкую область, в Крым и в Белгород и Очаков, и в Российскую Запорожскую Сечь и из турецкой области из оных же мест греки, армяне и волохи в Польшу с съестными и питейными разными припасами и с виноградными винами, сукнами и прочими разными товарами» [23] . В этом торге не менее заинтересована была конечно и ханская администрация. Так, в 1762 г. хан Крым-Гирей специальным ярлыком, адресованным запорожскому полковнику, ведающему главнейшей переправой (Бугогардовской), напоминал: «следственно по требованиям вечного мира надлежит проезжающим от вас к сторонам Очакова, Бендер, Балты и Тумбасара с купечеством и товарами без опасения паки по прежнему…» [24] .
23
А. Андреевский. Материалы для истории южно-русского края в XVIII в. Одесса, 1886, с. 55.
24
Всенародная библиотека Украины, Киев. Рукописное отделение. Рукопись № 5989.
Итак, мы имеем подтверждение того, что торговыми путями, следующими через запорожские земли, двигались и еврейские купцы из Польши. Напомним, однако, что необходимо строго различать два вида купеческих шляхов, находившихся под контролем Сечи: пути, идущие в самую Сечь, и пути, проходящие по запорожским землям или пролегающие через речные переправы, на которых находились запорожские посты. Приводимое свидетельство относится явным образом к путям второго рода.
Просматривая внимательнейшим образом опубликованный документальный материал о Сечи той эпохи и, главное, ценнейший и недостаточно до сих пор изученный архив Новой сечи, мы не находим решительно никаких прямых свидетельств о наличии евреев-купцов в Новой сечи в первые десятилетия ее существования. Ряд источников, перечисляя национальности торговавших в ту пору в Запорожьи иностранных купцов, как будто бы, наоборот, ясно свидетельствует об отсутствии там представителей еврейского купечества. Вот, напр., характерная в этом смысле цитата: «Что было в Новой сечи торговых камор, армянских и греческих и прочих, все же крамы запорожцы разграбили и всякие шинковые напитки распили, а помянутые армяне и греки побежали из Сечи в Крым» [25] . Очень хорошо осведомленный автор статьи о Сечи в «Словаре географическом российского государства», перечисляя приезжающих в Сечь за товарами купцов, вспоминал «приезжающих из Польши и Малороссии греков, турок и армян» [26] … Интереснее всего, что заслуженный историк Новой сечи, посвятивший всю свою долгую жизнь изучению ее архива, А.А. Скальковский на всем протяжении своего 3-х томного труда «История Новой Сечи» ни одним словом не упоминает о какой-либо связи Запорожья с еврейским купечеством, хотя как раз он в отличие от большинства историков казачества — его современников — довольно четко уяснил себе роль торговли в жизни Сечи и уделил этому вопросу достаточно много внимания [27] . Никаких упоминаний о евреях-купцах в Сечи мы не находим и в многочисленных работах Д. Эварницкого [28] , равно как и в новейших исследованиях экономической истории Запорожья М. Слабченко [29] …
25
Андреевский. Указ. соч., с. 8.
26
«Новый и полный географический словарь российского государства», ч. II. М., 1788, с. 33.
27
«Столь выгодное местоположение было причиню, что запорожцы любили торговлю и судоходство, занимались им весьма деятельно, и можно сказать, что вся торговля Польши и Южной России в XVI–XVIII вв. была в руках Запорожья или шла через его руки». Указ. соч, т. I. Одесса, 1885, с. 213.
28
В своей «Истории запорожских казаков» (т. I. СПб., 1892, с. 174) Д. Эварницкий пишет: «лавки… принадлежат купцам, приезжим малороссианам, армянам, татарам, полякам, жидам», давая при этом ссылку на цитированную выше статью в Географическом словаре, где как раз нет никаких упоминаний об евреях-купцах в Сечи. В своем письме ко мне (от 4 января 1930 г.) автор разъяснил, что в его распоряжении не было никаких материалов, свидетельствующих о приездах евреев с торговой целью в Сечь, кроме «Записок кн. Мышецкого», которые относятся, однако, как мы знаем, к Алешкинской сечи.
29
Соціяльно-правова організація Січи-Запорозької (Праці комісії для внучування історії західно-руського та вкраїнського права, т. II). Київ, 1927. — Он же. Поланкова організація запорозьких вольностів (там же, т. VI). Київ, 1929.