Еврейское остроумие. Десять заповедей
Шрифт:
— Так сказал Иисус Христос, сидя на горе Елеонской. Он пророчествовал: «Ибо тогда будет великая скорбь, которой не было от начала мира и доныне, и потом не будет». Согласись, что он говорил о скорби для евреев, а благодать потом будет для всех. Ты, конечно, мне скажешь: «Кому скорбь, тому и благодать!» Но скажи мне для начала, сколько букв в тех словах, которые я тебе привел от имени Мессии нашего?
— Столько же, сколько тебе лет: семьдесят! — моментально ответил ребе Йонатан.
— А сколько слов в пророчестве?
— Столько же,
— А теперь скажи мне: сколько евреев живет в городе?
— Сорок пять тысяч семьсот шестьдесят! — без труда ответил раввин.
— Значит, так: раз ты считаешь, что мудрее наших священников и лучше трактуешь слова нашего Мессии, то тебе не составит труда написать этот стих про народ Израиля на маленьком клочке бумаги сорок пять тысяч семьсот шестьдесят раз. Сделаешь это, и я уйму ретивых священников, и твоим людям не придется покидать свои дома.
— Г осподь Бог — Он может все! Но и я, его скромный слуга, с Его помощью исполню твое желание, и тогда ты поймешь, что изгнание евреев не богоугодное дело.
Ребе Йонатан взял кусочек пергамента и начертал на нем несколько знаков.
— Вот смотри, здесь начертано еврейскими буквами: «Народ Израиля вечен». В центре находится буква «айн», и если начинать читать с нее, этот стих можно прочесть различными способами сорок пять тысяч семьсот шестьдесят раз. Ты, конечно, можешь мне не поверить, но пока наш спор не окончен, ты не можешь сказать, что я проиграл. Так что сначала поговори со священниками, а потом занимайся чтением.
* * *
Один хасидский ребе, дабы проиллюстрировать, какое тонкое это дело, выбирать что, когда и у кого просить, рассказывал своим ученикам такую историю:
«У царя был советник. Однажды они гуляли в саду и царь нашел заброшенный колодец.
— Посмотрю, что там, — сказал царь и оперся о сруб. Но бревна были такими старыми, что рассыпались, и властитель полетел вниз. Внизу воды было мало, но дно оказалось илистым, и царь почувствовал, как медленно погружается. Он кричал советнику, чтобы позвали на помощь, но тот ответил:
— Пока я добегу до дворца, а слуги возьмут веревки и лестницы, вы утонете, ваше величество.
Он быстро распустил свой пояс и опустил его в колодец. Длины хватило. Царь обвязался и крикнул: «Тащи!» Но советник сказал, что пояс может порваться и тогда царь утонет. Он привязал конец пояса к крепкому дереву, а сам пошел за лестницей в домик садовника.
— Проси, что дать тебе, — сказал ему царь, после того как оказался на твердой земле. Советник задумался: «Если попрошу серебра и золота, царь в этом мне не откажет. Но если он даст мне в жены царевну, то вместе с нею придет и все остальное. Попрошу в жены царевну».
* * *
Однажды Бааль Шем Тов прибыл в гости в маленькую общину. Староста начал расхваливать
— Я по — другому его испытаю, — сказал Бааль Шем Тов и подозвал парнишку к себе. Он дал ему несколько мелких монет и сказал:
— Иди купи и принеси мне такого кушанья, чтобы я поел, насытился и то, что останется, мог бы взять в дорогу.
Мальчик подумал секунду, побежал в лавку и принес ему пакетик соли.
— Вот, — сказал он, — то, что ты желал. Поешь сейчас, и я уверен, что и на дорогу тебе останется!
Бааль Шем Тов восторженно хлопнул в ладоши:
— Ты прав, из этого мальчика может получиться настоящий цадик!
* * *
Великий хасидский ребе Бааль Шем Тов славился своеобразным остроумием, его ученики обожали его, несмотря на то, что он любил устраивать им суровые испытания и мучить загадками.
К Бааль Шем Тову пришел человек и спросил: «Что мне следует делать, чтобы стать мудрым?» Бааль Шем Тов посмотрел в окно и увидел, что на улице дождь льет как из ведра. Он сказал соискателю:
— Выйди и постой там.
Через десять минут на парне сухой нитки не было, он вернулся и поинтересовался, нет ли другого пути для достижения мудрости. Бааль Шем Тов спросил его:
— Когда ты там стоял, приходили ли тебе в голову какие-нибудь мудрые мысли?
— Какие там мудрые мысли?! Я просто думал, что выгляжу, как дурак!
— Это очень мудрая мысль! — обрадовался Бааль Шем Тов. — Ты стоишь на правильном пути: тот, кто признал себя дураком, является по меньшей мере здравомыслящим человеком.
* * *
Признание собственной глупости высоко котировалось в хасидской среде — судя по всему, это был своеобразный тест на профпригодность.
Однажды к раввину Нафтали пришел юноша. Рав поинтересовался, чего ему надо? Тот ответил:
— Я пришел учиться мудрости.
Рав Нафтали вытолкал соискателя за дверь и сказал:
— Иди в ешиву и изучай Писание.
— Но почему ты его прогнал? — спросила жена. — Этот юноша тянется к свету. На что рав Нафтали ответил:
— Те, кто интересуется изучением Писания, по большей части глупы, а уж трусы все до единого. Таким образом они хотят воздвигнуть вокруг себя стены мудрости и спрятаться от мира.
На следующий день пришел другой юноша. Он не изменился в лице, когда рав грубо спросил, чего ему здесь надо, и коротко ответил: